Мама осталась в С., в Москву Вера приехала одна и уже три года жила у приютившей племянницу одинокой пожилой тёти. У неё была своя комната с балконом, где можно заниматься строго до девяти вечера. Позже в стенку сразу начинал стучать сосед дядя Коля, слесарь-сантехник. Он много работал и очень уставал, поэтому спать ложился рано, и звуки «пилы», как он говорил, мешали отдыхать. Вера сначала спорила с сантехником, говорила, что из-за его храпа дрожат стены и невозможно заснуть, но потом привыкла к режиму и «пилила» по расписанию.
Вера была альтисткой. Вернее, она стала альтисткой, когда училась в музыкальной школе. Всегда высокая, крепкая, ширококостная, ловкая, с большими руками, сильными длинными пальцами, Вера просто переросла скрипку – инструмент казался неестественно маленьким, словно игрушечным на её могучем плече.
Наблюдая за тем, как девочка, мучаясь, в очередной раз пытается уместить пальцы на грифе, учительница музыки, старенькая сухонькая Ирина Абрамовна, сказала, поправив изящные очки в тонкой золотистой оправе:
– Всё, Веронька, с завтрашнего дня пробуем альт.
Так в жизни Веры появились альт и нестерпимое желание доказать всем на свете, в том числе и себе, что она сможет стать настоящим музыкантом. Правда, чтобы осуществить его, пришлось бросить баскетбол. Родители были против, им казалось, что если дочка выберет спорт, перспектив в её жизни будет гораздо больше.
– Веруша, ну что тебе далась музыка эта, – говорила мама. – То скрипка, то теперь альт какой-то.
К окончательному решению подвела Ирина Абрамовна:
– В Москву, Веронька, в Гнесинку. Я уже и Кириллу Евгеньевичу позвонила, он тебя послушает. А что ты думала, талант просто так даётся? Нет, милая, работать надо, работать.
Солнце, коснувшись ещё раз лица Веры, ушло за большое серое облако. А оно очень быстро, приняв в гости парочку друзей, закружилось в хороводе, превращаясь в тяжёлую графитовую тучу с резко очерченными краями.
– Так, ну конечно, – подумала девушка, ускоряясь. – До метро не успею.
– Вера! – услышала она сзади, – Подожди, у меня зонт!
Лейгауз бежал, смешно размахивая левой рукой, как будто хотел остановить машину, правда, со стороны кустов сирени. В правой он крепко держал скрипичный футляр. Капюшон модного бежевого худи слетал с головы от резких порывов ветра, но Вадик упрямо нахлобучивал его снова.