– Он упал со стены в парке, – поспешил вмешаться императорский лейб-медик. – Мы уже подумали, он зашибся насмерть, и потому послали за вами. Кто он такой и чем занимается, – Пингвин выжимал из себя поток слов, опасаясь дальнейшего обострения ситуации, – не суть важно. По всей видимости, этот господин – лунатик… Вы ведь знаете, что сие означает?.. Я сразу подумал, что знаете… Да… Вот… И в ночное время за ним надо бы присматривать, чтобы не убился… Не окажете ли вы любезность проводить его домой? Лакей или Божена, если пожелаете, помогут вам… Вот… Да… Не правда ли, барон? Надеюсь, вы позволите?
– Еще бы. Только бы он убрался, – заскулил Эльзенвангер. – Да поскорее! О Господи!
– Я знаю только, что его зовут Зрцадло, и, по всей вероятности, он актер, – спокойно сказала Богемская Лиза. – Ночами он бродит по кабакам и дурачит публику… Да и знает ли он сам, кем себя считать, – женщина пожала плечами, – одному Богу известно… У меня хватает такта не интересоваться делами моих постояльцев. – Пан Зрцадло, нам пора! Пойдемте! Вы же видите, здесь все-таки не трактир.
Она подошла к лунатику и взяла его за руку.
Зрцадло покорно двинулся к двери. Черты покойного барона Богумила были окончательно стерты с его лица. Он как бы вырос и подтянулся. Походка обрела уверенность и упругость. Постепенно он становился самим собой, хотя по-прежнему не замечал окружающих, словно был наглухо закрыт для внешнего мира, как при погружении в гипнотический сон.
Но и надменная гримаса египетского царя тоже бесследно исчезла. Маски слетели, остался только актер. Но какой актер! Он тоже был маской, личиной из плоти и крови, в любой момент готовой к новым, неожиданным метаморфозам, – маской, которую облюбовала бы смерть, пожелай она затесаться в толпу живых людей. «Вот лик существа, – подумал императорский лейб-медик, вновь охваченный смутной тревогой при мысли о том, что где-то уже видел этого человека, – существа, которое способно быть сегодня одним, а завтра совершенно другим, иным в глазах не только всех прочих, но и самого себя, – не подверженный тлению труп и в то же время сгусток пронизывающих мир психических токов; он не только наречен зеркалом, но и, возможно, является таковым».
Богемская Лиза выпроводила лунатика за порог, но императорский лейб-медик улучил момент шепнуть ей: