Звуки извне не проникали в тронный зал и по этому стало тихо – так тихо, что казалось, будто слышно как Аэрон думает. Но это, конечно, было не так – судя по скукоженному лицу Его Королевского Величества, тот терпел муки обгорельца, у него жутко чесалась спина и не было настроения судить кого бы то ни было, тем более, что при этом нужно было думать.
– Впервые мне приходится проводить столь странное судилище, – брезгливо сказал он, – с одной стороны – ты спас всю королевскую семью, с другой – ты нанес тяжкое оскорбление мне, когда волочил за конем словно разбойника. Что скажет первый королевский советник?
Этой фразой он обратился к сидевшему справа толстому мужчине.
– За спасение королевской семьи, – раздался сонный голос откуда то из недр сальных складок висящих щек, – полагается награда – титул и земли. За оскорбление короля, найденные травы, присвоение себе благородного имени – наказание: четвертование, сожжение на костре, выжигание глаз каленым железом…
Альфонсо похолодел. Живот скрутился в комочек, пытаясь спрятаться, а глаза наоборот выпучились, словно это не их хотели лишить права на существование каленым железом.
Аэрон просиял. Во первых, потому что, незаметно, как ему показалось, почесал спину, во вторых – сказанные слова лишили его тяжкого труда напрягать свою голову, разложив все по полочкам.
– Решено, – король встал с трона, – Альфонсо дэ Эстэда – за спасение королевской семьи, тебе присуждается титул графа со всеми вытекающими из этого полномочиями, а также возможность выбрать себе благородное имя, земли, которые будут указаны тебе особо, а за оскорбление короля, ты будешь четвертован, затем сожжен, затем тебе выжгут глаза каленым железом.
Тут Аэрон замолк, потому что задумался, а говорить и думать одновременно он не мог. Он вообще не мог ничего делать, когда думал, даже думать у него в этот момент получалось не очень хорошо. Возможно, пришло ему в голову, что нужно было бы поменять последовательность наказаний, но тогда пришлось бы признать то, что король ошибся, признать то, что король – обычный человек, а это – не во власти монарха. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
– Уведите, – бросил он страже и повернулся спиной.
– Да Вы чего, ошалели что ли все!!? – Альфонсо услышал свой голос с удивлением, и сам ошалел от сказанного. В пасти врага только ярость – твой лучший союзник, и этот друг схватил его за голову, овладев ею полностью. Ярость, рожденная страхом.