Ирландский поэтарх - страница 11

Шрифт
Интервал


As weary-hearted as that hollow moon.

Проклятие Адама

Был конец лета, мы рядом сидели,
с подругой, моей женщиной желанной
и о стихах часами рассуждали,
но мысль казалась нам мгновенной.
Мы расстегнулись, нашли свою нить,
раскрыли душу, но без восторга.
Лучше камни бить, или кухню мыть,
чем проникнуть в сущность мозга.
В палящий зной, в любую погоду,
произносить сладострастные звуки,
усердно работать на всех и в угоду,
слыть бездельником, нет худшей муки.
Банкир, учитель и священник,
вслед за ними и красивая девица,
ради неё встаём мы на колени,
слушать голос её сладкий, низкий.
Она знает, что значит Женщиной родиться,
хоть это в школе и не преподают,
чтоб быть красивой надобно трудиться,
нет ничего прекраснее, чем труд.
И в этом я, клянусь Адамом!
Об этом знает усердный ученик.
Прекрасное нам не даётся даром,
как ни листай цитаты старых книг.
Это казалось нам праздным делом.
Мы сидели молча во имя любви
и смотрели, как на небе то и дело,
дневного света угасали угольки.
В зеленоватой небесной сини,
дрожала в раковине утомлённая Луна,
день умирал, как угольки в камине
и рвали звезды дни, года на времена.
Я думал о тебе всегда, как ты прекрасна.
Нам не хватало с тобой всё время счастья.
Любил тебя я архаично и сполна,
устало сердце, осталась бледная луна.

Against unworthy praise

O HEART, be at peace, because
Nor knave nor dolt can break
What’s not for their applause,
Being for a woman’s sake.
Enough if the work has seemed,
So did she your strength renew,
A dream that a lion had dreamed
Till the wilderness cried aloud,
A secret between you two,
Between the proud and the proud.
What, still you would have their praise!
But here’s a haughtier text,
The labyrinth of her days
That her own strangeness perplexed;
And how what her dreaming gave
Earned slander, ingratitude,
From self-same dolt and knave;
Aye, and worse wrong than these.
Yet she, singing upon her road,
Half lion, half child, is at peace.

Против недостойной похвалы

Не изменит мошенник и болван
в спокойном сердце мои ритмы.
Под аплодисменты я буду вам,
за женственность готовить рифмы.
Ты обновишь энергию в себе,
тогда и буду я спокоен.
Если вдруг приснится лев тебе,
мой крик в пустыне будет воем.
Меж двух гордынь секретный тест.
За что, еще я вас бы похвалил.
Но вот ещё надменный текст,
тех дней, как странный лабиринт.
Клевета неблагодарная, любая.