Кто восхищен геройством, в страсти не знает дна..
На корабле Тесея гостью встречали пеньем
А за бортом плескалась в такт их любви волна…
Царь отступать привык ли? Слишком ценны трофеи.
И горячи объятья, чтобы тотчас разжать,.
И, выполняя тайный строгий приказ Тесея,
Поднят тяжелый якорь, Некогда ночью спать
Хмурой усталой свите воинов и скитальцев,
«Весла суши» – команды долго не слышать, нет…
Кровь на мужских ладонях, сводит усталость пальцы,
Но за спиной погоней близкой грозит рассвет.
А, поутру проснувшись, юная Антиопа,
Не обнаружив лука, дротика и меча,
В страстном бессилье жертвы жаждет снести Акрополь,
И разбивает руки, доски громя с плеча.
Только длинна дорога, голос Тесея нежен,
Он на коленях молит жизнь или смерть принять.
Плещет в глазах у грека, как океан, безбрежно,
Пламя любви без края… Жадно их ждет кровать..
Мир под Эгейским небом длился, увы, недолго.
Вот уж дымы пожарищ с ветрами принесло.
Грозные амазонки, словно зимою, волки,
Жалости не приемлют. Кровь они льют в вино,
Чтоб не угаснуть воле и не нести позора
Не пережить бесчестья – славу себе вернуть.
Надо спасти царицу, и, растерзавши вора,
Власти испить. Пред ними местью проложен путь.
И уступают греки ярости амазонок,
Стены Афин слабеют перед напором дев.
Вдруг замирает битва-голос знаком и звонок
Что Антиопа скажет, Тартар и страх презрев?
«Храбрые амазонки! Боль и печаль безмерны!
Сестры мои, как тяжко видеть у стен войну!
Чувство мое к Тесею так беспредельно верно,
Что я сражаться буду с вами, забыв вину!»
Ропот ей был ответом, переходящий в крики.
Как? Из любви к мужчине род свой предать и кров!
Горе сарматам… Ныне, мир их, степной и дикий,
Будет объят смятеньем. Только исход не нов…
В свете закатном город красит заря кровавым,
Как хороша царица на крепостной стене…
И растерялось войско, бывшее прежде правым.
Чью защищать свободу в этой лихой войне?
Как тяжелы мгновенья, что на весы стекают,
Полня часы и годы, где только смерть сильна!
Трепет и прелесть жизни в миг без следа истают…
Пущена злою волей, подлой рукой стрела…
Вскрикнула тихо, нежно, словно опять на ложе…
Милому на прощанье – любящий, страстный взгляд…
Тигром метнулся… Боги! Может, еще поможет?
Но поцелуй -прощальный, в пене кровавой- яд.
Птицы умолкли, с неба молча сошла Афина.
Горем убиты, вместе, плачут врагов войска.
Славное было время… Женщина и мужчина..