– Джоанна, поди сюда… вот, возьми! – он вынул нечто из поясного кошеля, протянул дочери. – Мой маленький дар тебе, завтра будет большой… ты станешь леди Ситон, я рад. А ты?
– Благодарю вас, отец. Как вам будет угодно, отец, – но она лукавила.
Взгляды, которые Джоанна бросала на Джорджа Ситона, могли каменную стену прожечь. Лорд-адмирал так и понял. И усмехнулся:
– Джоанна была бы лучшим мужчиной, чем трое вас, взятых вместе, – сказал он сыновьям за нижним столом. – Она одна меня не боится… настолько, что не боится врать. Не так ли, девонька?
Джоанна улыбнулась, и столько ненависти, столько превосходства на миг отразилось в ее лице… мы могли творить что угодно до тех пор, пока отец говорил о ней – о ней одной – в таком тоне. Ничто бы из наших подлостей не могло бы задеть ее.
– Ну, я этой суке припомню, – произнес Патрик вполголоса, Уилл согласно кивнул.
Господину графу доставляло удовольствие стравливать нас между собой, но те двое этого так и не поняли – до самой смерти родителя. Он называл нас – свора. Впрочем, мы такими и были. Девиц же из круга своего неусыпного внимания граф выключал, девицам было достаточно хорошо выглядеть, чтобы заслужить его одобрение, а уж если удавалось чуть-чуть вышивать и читать! Джоанна, впрочем, недурно держалась в седле и еще лучше стреляла из арбалета, умения, заметим, не самые обыденные для благородной девицы.
– У тебя осталось полдня, – сообщил я вполголоса, – иначе придется иметь дело с Ситоном. В кости ты шире, но рука у него длинней. Да и старше тебя он в два раза.
Мне прилетело, но я увернулся, Патрик выругался сквозь зубы.
Однако это привлекло внимание господина графа к нижнему столу:
– Адам, как там было дело, с тем кабаном? Ваша мать сказала, что его добыл… Джон?!
Имя мое прозвучало, окрашенное недоверием и брезгливостью.
– Так и есть, милорд, истинный крест. Мы гнали зверя около суток, дважды теряли след, потом свора взяла его снова…
– И Джон все сделал сам от начала и до конца?
– Ну… я немного помог ему… в самом конце.
Адам, эх, Адам… он не мог бы солгать даже ради спасения собственной души, однако в тот раз похоронил меня заживо своей честностью. Не думая о том, что ложь все равно бы вскрылась, как же я хотел тогда, чтобы он солгал!
– А так он все сделал сам. Видели бы вы, как ловко он управляется с эстоком, милорд!