– Держи. – Он протянул кассету. – Не теряй больше.
– Спасибо. – И опять улыбнулась.
Петя развернулся, поправляя сумку, и исчез в дверях.
– Удачи, – проговорила девочка.
Она надела наушники, вставила кассету и нажала на «play». Заиграла песня «Мой бог».
Незнакомка долго смотрела в ту открытую дверь, в которую вошел Петя, затем перевела взгляд на лестницу, ведущую в подземный переход между платформами. Среди людей она заметила на ступенях Соня. Соня вышла на платформу и проследовала мимо рыжей девчонки. Незнакомка проводила Соню взглядом, только Соня этого не заметила. Она нырнула в вагон.
– И тебе удачи, – сказала рыжая фея.
Береза была старой – так решила для себя Соня. Она даже родителей никогда не спрашивала об этом дереве: сколько же ему лет и как давно оно посажено или выросло само по себе рядом с их деревенским домом. Береза была чуть кривобока и верхушкой почти сравнялась с домом. Соня сохранила в памяти самые ранние детские воспоминания, в которых дерево молчаливым гигантом осеняло все вокруг. Семейное дерево. Березу так никто не называл, но Соня полушутя награждала этим званием гиганта.
Самое приятное летом в солнечную погоду с утра – забраться на пологую крышу сеновала, сидеть или лежать и слушать с закрытыми глазами как ветер шумит в кроне. Ветер заплетается в ветках и перебирает зеленые монеты листьев. Кажется, береза говорит с Соней. Что говорит – не ясно, но это язык чувств, эмоций, он не всегда доходчив, а вот язык взрослых понятен и прямолинеен.
Вот и сейчас ее мать крикнула:
– Соня, ты где?! Завтракать! Неужели убежала? А, вот ты где. Слезай, пошли завтракать. Что ты как маленькая?
– Мам, ты так часто говоришь об этом, что я с каждым разом все больше в это не верю.
Соня ловко спустилась с крыши в окно сеновала, затем пробралась по пустой сеннице и оказалась в коридоре, где ее встретила мать.
– Сонь, я говорю, что маленькая, потому что ты везде лазишь, как мальчишка. Ладно, иди. Мой руки. Садись за стол.
– Доброе утро, – сказала дочь, войдя в зал.
– Доброе, – ответил отец.
– Приятного аппетита.
– Спасибо.
– Вот ты посмотри на нее, – с досадой вымолвила мать.
– А в чем дело, Валь? Опять с грязными руками за стол?
– Леш, да причем здесь это. Ей уж сколько лет?
– Знаю… Знаю… Но, видимо, время не пришло.