Альфия: Да я, в принципе, не сомневаюсь, что услышала от Галины сейчас верные ответы. Я помню, как она действительно была рядом со мной скована, неловко заламывала руки, иногда опускала глаза рядом со мной. Тот стыд, который я прочувствовала на её стуле, она действительно при мне проявляла в действиях и в словах.
Но я как-то не обращала на это внимания, пока находилась в собственных переживаниях, в собственных страхах, раздражении и стыде. А после стульев именно эти маленькие нюансы сразу всплывают в памяти. И почему же я раньше не обращала на них внимания? Ведь я и сама могла догадаться, что она чувствует себя виноватой передо мной за то, что мало мне платит.
Валентина: Альфия, ты очень верно подметила. Картина о человеке, о его мыслях, о его поступках, о его мотивации у нас в голове является как разобранная мозаика.
Наши собственные переживания о самих себе не дают нам возможность увидеть собранную мозаику про другого человека, не дают нам видеть целостную картину о нём.
Метод пустого стула помогает пазлы этой мозаики соединить друг с другом, и мы увидим целую картину.
Всё встаёт на свои места. Поэтому на стульях чаще всего мы не видим чего-то фантастически нового о своём знакомом человеке, а лишь соединяем пазлы воедино.
Постепенно мы подвели итоги встречи и расстались с Альфией.
На следующую встречу Альфия пришла лишь через полтора месяца. Она была не в регулярной психотерапии у меня, а только по мере возникновения конкретных вопросов.
Альфия: После последней нашей с вами встречи я сразу же, буквально через пару дней поставила новую цену 3000 рублей для всех новых клиентов. Такого результата я не ожидала. У меня была мечта лишь через полгода поставить 2500 рублей. Но когда я вышла из вашего кабинета, у меня словно что-то переключилось в голове. Это сложно объяснить.
Для той клиентки, для Галины, я сразу же озвучила цену 2000 рублей за приём. Мне показались мои страхи настолько абсурдными, настолько надуманными, пустыми.
Ещё я сказала Гале и другим двум своим клиенткам, что осваиваю новую технику работы с энергиями, при которых важно молчание при работе. Они все без проблем согласились. Остальным я решила так не говорить, поскольку мне действительно льстит, когда они меня называют «мой личный психолог». Мне приятно, что им важно моё мнение и что нравится со мной поговорить, и меня они так не грузят, как Галя.