Она выстроила стену между собой и девятым валом паники, она всеми силами поддерживала иллюзию спокойствия, чтобы страх не накрыл её с головой, чтобы ничто не мешало ей искать дочь.
И всё-таки, несмотря на отсутствие сил, Лида в очередной раз попыталась убедить мужа. Он был растерян и испуган, он боялся за дочь так, что путались мысли.
– Следователь меня не слушает, – сказала Лида.
– А чего тебя слушать?! – крикнул Костя. – Ты в больнице двери ломала! Это все видели! А что ты ребенка привела – этого никто не видел!
– Нет, – твёрдо ответила Лида. – Следователь меня не слушает, потому что я – кассирша, а ты – охранник. Мы для него никто. И наши слова для него ничего не значат.
Костя замер, осознавая сказанное. Слова Лиды оказались созвучны его собственным мыслям. Он и раньше подозревал, что следователь ничего не хочет делать ради них, самых простых людей, делающих самую простую работу и получающих очень маленькие деньги.
– Значит, – переспросил он Лиду, – ты думаешь, что Ленку забрала врачиха?
– Я не думаю, – ответила Лида. – Я это знаю.
– А следователь с ней в доле?
– Я думаю, ему просто плевать. Он же из области. Хочет закрыть дело, особо не разбираясь, и уехать. Костя, кроме нас с тобой искать её никто не будет.
– Тогда пошли.
3.
В квартире у Веры Ольшанской пахло жареной картошкой, в руках Вера держала покрытую маслом лопатку. Она стояла в коридоре, замерев от неожиданности, и масло капало с лопатки на пол. Напротив неё стоял Костя Смирнов, в руках его был пистолет, который он вытащил из кармана, как только Вера открыла дверь. Лида висела у мужа на руке, пытаясь его остановить, но её сил не хватало. Страх Кости превратился в бешеную злость, злость требовала выхода, а Вера казалась подходящим объектом.
Теперь она стояла перед ним, растрепанная, ненакрашенная, полнеющая и стареющая провинциальная врачиха в тесной прихожей, окруженная дешёвыми рассохшимися шкафами из ДСП, совсем не похожая на похитительницу детей.
Костя дрогнул, засомневался, но отступать было некуда: ствол его травмата смотрел прямо ей в грудь.
Впрочем, Вера быстро взяла себя в руки. Подставила ладонь, чтобы жир с лопатки перестал капать на пол.
– Что, Смирнов, убивать меня пришел?
– Дочь моя где? – спросил Костя, и острый кадык судорожно двинулся вверх-вниз на длинной и худой по-птичьи выгнутой шее. – Чо смотришь на меня, сука? Отвечай! Говори давай! – голос Кости сорвался в истерику.