Ее непосредственность поражала. Что бы она не приняла, эта штука действовала как сыворотка правды. Не сдержавшись, Дэш откинул голову и рассмеялся.
– Мои родители не при чем. Имя мне выбрала моя бабка, могилу которой ты пыталась осквернить. Кстати, ты так и не рассказала кто был твоим соучастником?
– Тшшшш, это большая тайна! Не хочу, чтобы Поле из-за меня влетело, – приложила пальчик к губам Ариэль.
«И первым делом от меня», – подумал мужчина, следя за дорогой. Решив, что девушка задремала, он расслабился, но, как оказалось, зря.
Отстегнув ремень безопасности, чертовка пролезла у него под рукой, схватилась за плечи и оседлала его бедра.
– Дэш, я хочу от тебя ребенка! – машина резко дернулась вправо, но водитель сумел справиться с рулем и ударил по тормозам.
– Ариэль, черт бы тебя побрал, – выругался он, но заметив жалобный взгляд практически лежащей на нем девушки, постарался успокоиться, – давай, не сейчас? Уже поздно, а мне завтра рано вставать.
– Пожалуйста, хотя бы один поцелуй. А потом возвращайся к своей гадкой жабе, – захныкала она, обвивая его шею руками и притягивая ближе.
Не встретив сопротивления, Ариэль раскрыла губы, и нежно слила их рты воедино. Ее неумелые прикосновения застали Дэша врасплох. Застыв, он пытался взять под контроль свою тьму, что настойчиво шептала разложить девушку на сиденье и взять то, что она с такой легкостью ему предлагает.
И, может, у него бы получилось приструнить свою темную половину, но Ариэль пустила в ход запрещенное оружие. Свой язычок.
Его как с цепи сорвало. Обхватив ее талию, он прижал ее к своей груди и ответил.
В ту секунду, когда Дэш попробовал ее рот, он послал все к черту. Их словно проглотило бушующее пламя. Время перестало существовать, как и пейзаж за окном. Вовсю играя языками в хоккей, они пробовали друг друга на вкус. Его ладони ласкали ее бедра, а ее гладили его плечи и волосы на затылке. Они целовались до тех пор, пока окружавший их воздух в машине не нагрелся и не стал потрескивать от электричества. А отпрянув друг от друга, начали судорожно ловить ртами воздух.
– Одно твое слово и я увезу тебя домой, – в глубине его черных глаз зажглось голодное пламя.
– Тогда я лучше промолчу.