Но нет! Антон Сергеевич за унизительный оклад следователя и мерцающую сквозь толщу лет пенсию обязан по нескольку раз в неделю приезжать в психушку. Умирать от мигрени под самодовольный взгляд доктора. Эта монстр от психиатрии уверен: суд признает мальчишку невменяемым, и мысленно смеётся над потугами следственного комитета перетащить одеяло на свой край.
Но… Подозреваемый отказался от адвоката. А значит, среди наглости и агрессии можно поискать ошмётки совести. Не просит снисхождения, плевал на чистосердечное и помощь следствию. Ну уж-с… Правосудие – колоссальный механизм. Гигантская мельница, для жерновов которой мелкое зернышко: тьфу… Растопчем, перемелем и раздуем по ветру.
Антон Сергеевич устыдился собственных мыслей. Они недостойны следователя с пятнадцатилетним стажем. Ореол «бульдога» не оставил начальству выбора, кто исполнит запутанное дело, навязанное «высшими силами» за пару месяцев до окончания года. А подобные измышления – грешный плод хронической усталости, недосыпа, похмелья и, конечно же, отсутствия интимной жизни. Жена переехала в обитель зла, к матери. Подала на развод и раздел имущества. Её половина постели холодна уже месяц. Из детской не слышна какофония панк-рока дочери, осиротела приставка наследника. В опустевшем холодильнике мумифицируются останки жареной курицы, догнивает лук, плесневеет открытое лечо. От полуфабрикатов обострился гастрит, из долгого отпуска вернулась изжога.
Любовь между супругами погибла в агонии, но за годы брака Антон привык к этой полненькой малахольной женщине. Пропитался нежностью: это чувство крепче. Стоило раз оступиться, брак дал течь. Ржавый баркас пошёл ко дну.
Катаклизм случился в день юбилея начальника отдела. Разменявший шестой десяток разведённый холостяк Геннадий Андреевич в приказном порядке собрал коллег в загородном доме. Приглашения от полковника удостоилось не более тридцати человек: управление, коллеги с соседних отделов и близкие друзья. Как начальник следствия, Антон отказаться не мог, хоть и не переваривал подобные попойки. Это как кушать первое, второе и третье из одной тарелки. Большинство присутствующих моложе, старше должностью и званием. При возможности не уставали об этом напоминать вечному майору. Клоуны-пубертаты. Перекрыли кислород, клевали мозг. Каждая собака теперь босс.