Около часа ушло на просушку волос, макияж и выбор наряда. Катерина остановилась на тёмно-вишнёвом платье с обнажённой спиной. Подогнала Светка, одноклассница. Турецкое! В руку розовый клатч. Немного потертый, но в темноте не видно. Прошлогодние сапожки по-прежнему хорошо смотрятся, подчёркивают стройные ножки.
Пыльные часы с кукушкой показывают без пяти девять. Последний автобус уезжает через двадцать минут. Нужно спешить!
– Катя, дочка, ты куда на ночь глядя собралась?! Хватит шляться, как кошка мартовская! Одно место чешется? Ну-ка раздевайся! – запричитала бабушка, – А ну стой, я тебе говорю!
Зычный голос разошёлся эхом среди картонных стен. Можно не сомневаться, соседи прислушались. Сонная старушка ковыляет на перехват босиком. Выцветший ночной пеньюар путается в ногах, но варикозные бедра передвигаются быстро. Катя простонала:
– Бабушка, я на дискотекууу. Вернусь завтра!
– Никуда ты не пойдёшь!
– Не тебе решать! Ты мне не мать!
Катерина накинула дублёнку, хлопнула дверью и выскочила на площадку. Да, с высоким каблуком только по деревянным ступеням в полной темноте и бегать! Уже на улице окликнули из окошка:
– Катя, вернись! Вернись, я тебе говорю! Ещё и без шапки! Голову отморозишь, глупая будешь! Я матери позвоню!
Кэтти проигнорировала, подкурила и засеменила дальше. Ничего нового. Бабушка прорыдается, поднимется давление. Выпьет пузырёк корвалола. Соседи вызовут скорую. Ну, а что теперь на привязи сидеть? Субботним вечером пить чай с бабкой и смотреть «Поле чудес»?
Автобус не подвел. Пустой «Пазик» спешно катил по дремлющим улицам. Водитель знал: скоро домой. Юная леди в очередной раз поразилась метаморфозам, произошедшим с центром. В детстве проспекты казались дорогой из жёлтого кирпича, а старинные здания замками кукольного театра. Каждый перекрёсток – развилка, где пойдёшь направо и встретишь любовь. Налево: найдёшь счастье. Даже бедные дворы, утопающие в лианах ив, представлялись ареной цирка. Купи билетик, и под куполом зажжётся свет. Под сводами зданий, балансируя по линиям электропередач, пройдут бесстрашные канатоходцы. Клоуны доведут публику до экстаза притворными слезами. Из подъездов покатятся мишки на велосипедах и совершат круг почёта. Голодные собаки ради костей запрыгают сквозь горящие кольца. Где ты, мой Изумрудный город?