Однажды вечером Наталья Владимировна, как обычно, сидела за машинкой. До конца рабочего дня оставался всего час. Она медленно крутила ручку машинки и следила за тканью. Потом взглянула в окно, продолжая крутить ручку: был солнечный вечер.
МАТЬ ВЕРЫ
(усталым голосом)
Не за горами и лето!.. – и легко вздохнула. – В тот вечер моя девочка принесла мне бутерброды, а потом испортила целый кусок материи.. Это был точь-в-точь такой же вечер, как сегодня. Она тогда просила прощения у меня и обещала заработать деньги для меня не на этой фабрике – все быстрее крутит ручку швейной машинки, уже не замечая, что портит ткань. – Девочка моя… (вздыхает).
Все еще думая о дочери, Мать Веры слышит знакомый голос:
Прости меня, пожалуйста!.. (Мать Веры вздрагивает).
Она осматривается по сторонам, желая узнать, откуда этот голос, но никого не видит.
Как всегда, внезапно входит владелица фабрики и видит испорченную ткань на столе. Мать Веры замечает злой взгляд, направленный на нее, и ткань, испорченную ей во время работы. Она виновато смотрит на владелицу фабрики:
Простите меня, пожалуйста. Я не хотела.. Вычтите это из… Понимаете я услышала…
ВЛАДЕЛИЦА ФАБРИКИ
Мне все равно, что вы услышали. Я не могу держать работников, допускающих браки. Я вас не раз предупреждала.. (Уже громче) И с сегодняшнего дня вы уволены!..
МАТЬ ВЕРЫ
Но мне.. мне некуда больше идти..
ВЛАДЕЛИЦА ФАБРИКИ
На моей фабрике вам тоже больше нечего делать: мне нужна качественно сделанная работа, а не слепые работницы, которые только портят товар.. Сегодня вы получите расчет и чтобы завтра я вас не видела. – уходя, громко хлопает дверью.
Мать Веры встает со своего места, собирается и уходит, не в силах даже заплакать от усталости.
Непросто было устроиться на другую работу матери Веры, вдобавок ко всему муж редко бывал дома, а когда бывал – не разговаривал с женой, продолжал ее считать помешавшейся после смерти дочери. Но теплое лето спасло ее: Наталье Владимировне стало лучше.
Промучавшись с поисками новой работы, ей удалось устроиться в частный дом: утром она работала в саду, вечером прибиралась в доме, готовила ужин. Поздно вечером она, усталая, возвращалась домой, иногда готовила ужин, но чаще без сил ложилась спать, так и не дождавшись мужа.
Платили ей очень мало, аргументировали тем, что уже немолода и больна, плохо справляется с работой, но выбора не было: надо на что-то жить, а, значит, где-то работать. На мужа она перестала надеяться: ведь она так редко видела его.