Он хотел дать Уне все. А значит, стоило построить много лодок. И Уна готова ждать. Целовать его у хлева и ждать. Она так ему сказала: «Я подожду, пока звон монет не услышат в большом доме Мегинбьерна. Без этого отец меня не отдаст. Моя мать сводит его с ума, он водит ее в поле, я видела. Она опять на сносях».
– Говорят, ни одна женщина в деревне не согласилась на это, – с лукавой усмешкой сказала Гедда.
– Говорят, твоему мужу стирает вдова кузнеца Ульриха, – Брунольв вонзил топор в бревно и скрестил руки на груди.
– Я знаю. Она его любит, – Гедда смотрела на него спокойно. Казалось, что слова Брунольва нисколько не задели ее.
– А ты?
Она будто не услышала его вопрос. Встала с камня и подошла ближе, погладила тонкими пальцами струганые доски.
– Он бы женился на ней, но она уже немолода, а он хочет сына.
– А чего хочешь ты?
– Не знаю. Раньше я любила играть с братьями. Теперь уже нет. У меня много братьев, поэтому Мегинбьерн меня захотел. А прямо сейчас мне нравится смотреть на тебя, корабельщик, – Гедда, не отрываясь, смотрела в его лицо.
– Это просто лодка, – Брунольв выдернул топор из бревна и отвернулся. Ему не нравилось, что молодая жена Мегинбьерна стоит так близко. Если кто-то увидит их вместе, разговоры дойдут до большого дома, и кто знает, чем это может закончиться.
– Может быть, однажды ты построишь корабль, корабельщик? Мой отец рассказывал мне про корабли. Они больше твоей лодки, там есть парус, с ним корабль бежит быстрее. И на нем сидит много гребцов. Мой отец их видел.
– Если ты хочешь получить свою лодку, тебе лучше пойти домой, – Брунольв вернулся к работе.
– Я могу прийти завтра? – в голосе ее слышалась робкая надежда.
– Лучше бы ты стирала одежду Мегинбьерна, – не оборачиваясь, ответил Брунольв.
Гедда развернулась и пошла прочь так стремительно, что он услышал, как звякнули на талии ключи от кладовых ее нового дома.
***
Над лодкой для молодой жены Мегинбьерна Брунольв работал всю весну. Лодка получилась легкая, гибкая, как рыба, под стать своей будущей владелице. Но она так и не попробовала воды, не окунула в реку свое брюхо, речные волны не приласкали ее круглые бока. Видно, такова была ее судьба – остаться на берегу, чтобы все в деревне видели: Мегинбьерн ничего не прощает и не позволит никому забыть о силе своего гнева. Покуда лодка Гедды будет гнить на берегу, среди растянутых для просушки сетей, каждый житель деревни будет помнить о том, что не стоит вставать поперек пути этого старого, но все еще мощного медведя. Его рука сильна, как могучая лапа. И пусть никого не обманывает его медлительность, он все еще способен атаковать. Брунольв знал об этом. Он узнал об этом в тот день, когда хотел в первый раз напоить лодку водой, но Мегинбьерн напоил ее кровью.