– Не злись так больше. Иначе мы не сможем с тобой играть, – сказала я.
– С тебя огонь летит, это опасно. Ещё подпалишь кого-нибудь, – сказал Осси. – Предупредил бы сразу, что ты такой нежный.
– Это я-то нежный?! Да я самый крепкий! Крепче меня никого нет! – опять заверещал Малю, но уже не так обиженно.
– Что ж ты тогда из-за ерунды такой фейерверк устроил? Уж и пошутить нельзя. Давай снова мир, – хлопнул его по плечу Осси.
Малю остановился, сцепил руки на груди, а губки поджал подковой. И медленно сказал:
– Ладно, разрешаю вам иногда подшутить надо мной.
– Нам твоего разрешения не надо, – сказала я. – Друзья шутят без разрешения. В этом смысл юмора.
– Я запомню, – кивнул Малю и хитренько сверк-нул глазами.
– А чего у тебя волосы-то тлеют? Тебе не больно от этого? – спросил Осси.
– Пффф, нисколько. У вас же бегут мурашки или встают волосы дыбом. У меня такие мурашки.
Я посмотрела на свою руку, где нет-нет да и топорщились волоски, когда было холодно или что-то сильно меня тревожило. Йонни расхаживал вокруг Малю, оглядывая того со всех сторон.
– А зажги ещё волосы, – попросил он.
– Вы что же, хотите меня снова разозлить?
– Не хотим! – быстро сказала я.
– Без злости не получится.
– Вот чёрт!
– Не поминай папу, – шепнул он вкрадчиво и засмеялся, увидев, какое впечатление производят на меня эти его слова.
Малю сразу приметил, что мне не по себе от мысли, откуда он родом. И он этим беззастенчиво пользовался, чтобы подразнить меня. Впрочем, он добавил примирительно:
– Сама же сказала: над друзьями можно подшутить.
– Тебя надо на Новый год во дворе запускать у ёлки, – сказал Йонни.
– Запускают петарды. Вот будет праздник зимой, мы с тобой запустим, да? – обняла я братца.
– И Малю?
– И Малю с нами. Только он будет тихо себя вести, а то все ёлки спалит, – сказала я с нажимом и посмотрела на Малю со значением. Я так всегда смотрю на Йонни, когда прошу его немедленно заткнуться.
– Лучше расскажи, как ты свои вратики соорудил. – Осси не терпелось узнать подробности, ведь он сам не свой, когда дело касается техники.
– Это потому что я умный! – заносчиво сказал Малю.
Поражаюсь, как у него меняется настроение – в один миг! Он надулся от важности и начал рассказывать:
– Мы проникаем оттуда, куда хода нет. Где люди что-то заколотили, навесили замки, крест-накрест забили. Или написали большими буквами: «Сюда нельзя». Вот тут нам раздолье. Чёрт оттуда прёт, откуда люди его меньше всего ждут. Из чувства противоречия. Мы ж поперечные все. Несусветные!