– Это всё Гринривер! Он начал мне мстить! Я знаю, это его почерк!
Виктор резко поднялся. Кресло с грохотом рухнуло на паркет.
– И как, по-твоему, он это провернул? Хоть одна версия? – старик, напротив, всё так же был спокоен. Хотя воздух в комнате накалился до того, что кое-где начали тлеть обивка мебели и занавеси.
– Не знаю, это невозможно, – Виктор раненным зверем метался по кабинету. – Но, как мы помним, это его специализация. Может, не Гринривер, может, и Салех. Попросили какое-нибудь божество…
– Попросили? – скептически вздёрнул бровь Ульрих.
– Да, ты прав. Скорее всего, они ему угрожали, и… Да! Всё сходится! Эта башня, ведь именно башня всему причиной! Они всё рассчитали! Они шантажировали бога или богов, и…
Ульрих повернул голову и посмотрел в окно. Там простиралась столица. Город всё ещё носил следы большой стройки, местами вдоль стен высились строительные леса. А над городом возвышалась чёрная башня с блестящими вкраплениями металла. На её вершине полыхал огромный факел, и в сочетании с ним она напоминала маяк.
* * *
Башня эта впитала в себя все самые передовые достижения магии и техники. Высотой добрых четыре сотни локтей, она в непогоду задевала своей вершиной облака. Облицованная чёрным камнем с радужными включениями слюды, на закате и восходе она превращалась в огненный столп. Единственная проблема заключалась в явно фаллических очертаниях новостройки. Отчего она моментально получила от в народе прозвище: «Хуй его величества». Произнесённое вслух, это звучало более чем двусмысленно.
Примерно год назад на вершине башни случился сильный пожар. По официальной версии, виновником стал Ричард Гринривер – эксцентричный волшебник, который носил громкое прозвище «Палач народов». Так уж повелось, что в любом происшествии с участием Гринривера виновным считали именно его. Для начала. Потом начинали разбираться (если начинали) и выясняли истинных виновных (если выясняли). Но с пожаром в ресторане «Поднебесье», венчающем башню, оказалось всё настолько непросто, что автором катастрофы так и оставили Гринривера: на фоне всего, что там произошло (и не только там), его виновность или невиновность в поджоге выглядела не значительнее блохи на собаке.
Башню народ моментально перекрестил в «Копченый Хуй Его Величества. Виктор VII юмора не оценил, но поступил от противного, по принципу «да гори оно всё». Он приказал зажечь на вершине сооружения негасимый огонь.