Не до слепых мне стало, вечером себя изможденного домой приволоку, пожую чего-нибудь под телевизор, а в телевизоре та же молодежь – сплошной КВН. На всех каналах этот токсикоз. Выключу, внутренний голос, т.е. совесть, зудить начинает: «Тема! Тема! Кто тут больше всех кричал про тему?»
И, правда ведь, тема! Перемогу себя, превозмогу, сяду, начну писать и ковыряю, ковыряю, и ничего – одна вата какая-то. И тону, и задыхаюсь в этой вате, и ничего, нет ничего в написанном – пустота, слова какие-то никакие, бесполые, плоские, вялые, ползут как гусеницы на жаре. Я даже слово для них придумал – плоско́та. И мучаюсь, и вязну в этой вате, намаюсь и в конце концов скажу сам себе:
– Всё, не могу больше! В выходные, на свежую голову засяду! Железно! Клянусь!
Но выходные проходят в отупении и апатии, подойду к холодильнику, открою…и закрою – смысл? Никакого – в понедельник опять газета и молодые гении. Всё. Круг замкнулся.
Но, наверно, на такой именно случай нам и придумали советь, и в пятницу она не пошла – ринулась на меня в атаку!
– Ну, так что, товарищ? Нет, господин! Господин Гаврилисяновинский-дун, волчина пера, ты этакий? Сдался, лапки кверху?
– Нет. С чего ты взяла?
– А как, по-твоему, это называется?
– Ну, сама же видишь, когда?
– Отговорки.
– Черт с тобой! Пусть будут отговорки, только отвяжись.
– А какие песни пел, распинался: «Пожить жизнью слепых»!
– Аа.
– Что «Аа»?
– А-а-тстань!
– Так ты говоришь, хочешь побывать в шкуре слепого?
– Ыгым. Говорил.
– Пожалуйста, вот она. Держи!
– Не понял.
– Надевай, давай! Не понял!
– Прямо вот так, сразу?
– Прямо вот так. Сразу! Надел?
– Ну.
– Не нукай! Застегнулся?
– Ыгым. На все что можно.
– И как? Не жмет?
– Да не жмет! Не жмет! Как ты меня достала!
– То-то. Что видишь?
– Ничего.
– Тогда порядок. Переходим в параллельный мир.
– Стой!
– Что еще?
– Куда переходим? Надо же еще выяснить, что они могут, как живут!
– Кто?
– Слепые.
– Так выясняй! Кто у нас акула пера шестижаберная, журналист-ассенизатор? Мне тебя учить находить, выпытывать правду? Это же твоя работа.
– Правду выпытывают, известно, в каких учреждениях, там же и добиваются, и методы этих учреждений тоже известны.
– Ну, тогда завоюй. Ты же у нас боец!
– Завоевать правду? И что же это за правда, если она завоевана? И заполучить – звучит с какой-то ноткой агрессии. Правда, голубушка, продукт деликатный, ее можно только доверить, это как душу раскрыть.