– А ну, бросай топор да поди сюда, дурья твоя башка!
Раскатистый бас принадлежал человеку не менее, а вовсе даже более грозному, чем сам Василий: его почтенной матушке, Варваре Ильиничне. О главе семьи Терентьевых можно было сказать много. Даже очень много. Но, во-первых, ничего из сказанного не смогло бы даже оцарапать поверхность того, что испытывали имевшие дело с Варварой Ильиничной лично; а во-вторых, в городе никто не рисковал вымолвить о ней хоть слово. Когда-то, очень давно, одна сплетница не удержалась, но последующая участь ея была столь печальна, что больше прецедентов не возникало.
Пришедший в более привычном виде приказ, да ещё с чётко сформулированным алгоритмом действий, достиг сознания Василия несколько быстрее, и, несильно вогнав топор в чурку, гигант направился к дому. Как уже упоминалось выше, комплекцией Вася мог поспорить с БелАЗом – по крайней мере, в сравнении с обычным человеком. А потому сам факт того, что давным-давно, задолго до рождения Василия, клан Терентьевых выбрал себе жильем бывшую усадьбу Заболоцких, нельзя было назвать не иначе как провидением. Менее амбициозное и масштабное строение просто не выдержало бы Васиной богатырской поступи.
Если говорить откровенно, младшему из братьев Терентьевых достались не только сила да ловкость, но и пригожесть. Обычно рослые люди выглядят несколько неуклюже, иногда – просто пугающе; Василий же словно сошёл со страниц детской сказки. Смотрелся он складно, а на его простодушной физиономии красовался традиционный слегка курносый нос «картошкой», большие, незамутнённые интеллектом голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц и две обворожительные ямочки на щеках, когда младшенький улыбался. Парнем Василий был простодушным, и, если бы не семья, давным-давно пропал бы. По крайней мере, так постоянно твердила Варвара Ильинична, а уж она-то знала, о чём говорит.
В истинности матушкиных слов богатырь никогда не сомневался. Не было ещё такого, чтобы она в чем-то ошиблась. Впрочем, случись подобное, для Василия ничего не изменилось бы: любил он её беззаветно. Да и сама Варвара Ильинична души не чаяла в своём дитятке… чего нельзя было сказать о её отношении к первенцу.
Как это нередко бывает, Кузьма был полной противоположностью своего брата-богатыря. Вернее сказать, это Василий был противоположностью Кузьме, поскольку вышел из материнской утробы на шесть лет позже. Первая же попытка Варвары Ильиничны произвести на свет наследника рода, по её собственному мнению, не удалась, о чём она не забывала напоминать окружающим вслух, по многу раз на день. В раннем детстве Кузьма не испытывал по этому поводу особого дискомфорта. Во-первых, вся его непрезентабельность тогда ещё не достигла точки невозврата, когда стало очевидно, что улучшений в перспективе не предвидится. Во-вторых, был ещё жив отец. И пускай своей Варваре он перечить обычно не смел, так что кто-нибудь даже мог бы назвать его тряпкой и подкаблучником, но за первенца он стоял горой. Ну, а в-третьих, Кузьма на тот момент по малолетству ещё не до конца освоил великий и могучий, чтобы понимать, что именно говорила о нём матушка. Когда же вся печальная суть ситуации добралась до слабой и хрупкой психики ребёнка, а вдобавок ещё и появился превосходящий его по всем параметрам братец, то к тщедушному сложению, неказистой внешности и горбу добавилась лютая злоба на всех и вся.