«Кажется, у нас могут быть общие интересы,» – подумал Иван.
– Кажется, мы можем помочь друг другу, – проговорил Никита.
«– Кажется, ты ему понравился, милый!» – не упустила своего гарнитура.
Ясенев выдавил из себя улыбку.
И только открыл рот, чтобы продолжить интересующий разговор, как в зале у него за спиной повисла тишина.
Поворачиваться Ивану не пришлось: среди разнообразной кухонной утвари у Хозяина стоял надраенный до зеркальной чистоты самовар. Настоящий, с поддувом. Правда, Никита пожертвовал колоритностью в пользу адекватности, и вместо положенного по всем канонам сапога сверху крепились кузнечные меха. Но это не мешало старинному предмету транслировать довольно сносное отражение задней части заведения. В нём было отчётливо видно только что вошедшего в трактир детину, который навскидку, мог съесть целых двух Ясеневых и ещё добавки попросить. Будь Иван повпечатлительней, его бы слегка напрягло то, что здоровяк направился прямо в сторону стойки, не обращая никакого внимания на звучащее там и тут очень вежливое «Поздорову, Вася1». Но Схимник – он на то и схимник, что смотрит на мир взглядом, не замутнённым страхом или искусом.
– «Один из…», как я понимаю? – шепнул Иван Никите.
– Да, но он не решает, так что смысла тему поднимать нет.
– Хозяин-барин, – невольно подколол Ясенев собеседника.
Василий же тем временем прошествовал через зал и сел за единственный свободный стол. Присмотревшись, Иван понял, что только эта мебель могла выдержать такого гиганта. Персональное, так сказать, место, и во всех смыслах удобное: весь остальной зал был как на ладони, и до барной стойки рукой подать.
Хозяин, не дожидаясь заказа, вытащил на свет божий немалых размеров бутыль с янтарной жидкостью и, прихватив с подноса чистую пивную кружку, отнёс на стол к новоприбывшему.
– Опаздываешь, Вася. Чуть стол твой не заняли.
– Дежурная шутка? – негромко спросил Иван, вернувшегося Никиту.
– Ой, не спрашивай… Но за такие вещи нас, барменов, как раз и любят. За дурацкие, повторяющиеся шутки; за умение, не морщась, смотреть на чужих тараканов; за способность присутствовать в жизни человека в самые дерьмовые её часы и ничего не требовать взамен. Кроме денег, конечно.
Иван понял намёк и полез за бумажником.
– Короче, бармен – это эмоциональная проститутка. Некоторые сравнивают с психологом, и да, я могу дать совет, но платят мне не за это. Платят мне за то, что я даю поиметь свой мозг чужими проблемами. Так что… да, проститутка ближе.