Тишина – это пространство распахнутой вечности исходящего света, это воспарение светлой радости и хрустальной чистоты того блаженства, по которому тоскует душа. А она всегда тоскует о благом, поскольку, окруженная шумным роем лжи, страдает от необходимости внешнего пребывания, от своего погружения в темное и бессловесное. Душа жаждет спасительного, ищет мира благодатного.
Оттого внимательный, сострадающий художник, соприкоснувшись с тишиной, уже не захочет ее разрушать. Он ищет сопричастия с миром, и тем самым обретает новое качество своего письма, при котором не просто смешиваются краски на палитре, но созидается жизнь. Для него теперь кисть наполняется не цветом пигмента, а утром нарождающегося дня. Художник опускает свою кисть в рассвет и переносит это исходящее тепло на свою работу. Он стремится не к славе, он хочет разделить вновь обретенную радость бытия с другими.
Лишь в благой тишине зачинается желанная картина. И в светлом пространстве полотна возникают пейзажи, не отстраненные, но живые, или неповторимые в своем сочетании предметы, что окружают людей, как знаки, а не фетиши; и наконец – сам человек во всем своем выразительном многообразии, и в деяниях своих, восходящих до духовного проявления.
Так на холсте реализуется выразительный образ проистекающего мира. Причем в своем завершении картина должна иметь свое начало, поскольку есть то, из чего «все начало быть». А без этого начала образ теряет свою глубину и погружается в суетное. Но художник, конечно, волен выбирать, откуда приходит ему образ: из суетного или из пространства тишины вечного света; рожден ли он от умения писать красками или раскрыт был жаждой сопричастия к благому всеохватному истоку. Художник, как и всякий человек на этой земле, может питать свое вдохновение из глубокого колодца таинства жизни, или отображать внешнюю красоту посредством живописного эффекта.
Размышление о начале всего сущего – вопрос не праздный. Вот иконописец, он свою работу начинает именно с золотого основания, фона, символизирующего свет Божественного мира, саму славу Божию, на которой в дальнейшем живописными прописками им создается образ. Образ священный, обращенный к нам – лик святого. От изначально заданного силуэта, рисунка, через постепенное высветление красок иконописец поднимает образ отображаемой личности до духовидения. А завершается работа нанесением золотых прописей на изображение, что, по сути, подводит работу к ее началу. Свет Божий начинает струиться от лика святого, и икона становится средоточием благого образа преображенного человека, призванного к служению, а именно, она говорит о личности, через которую Господь Бог свободно и ненасильственно творит благой мир в любви.