Сначала она поспешила в центр, но, усомнившись в своих силах, решила подождать и перехватить сани на их обратном пути, на дороге, проходившей по реке. Добежав до проулка, увидев издалека повозку и понимая, что может не успеть, Анна изо всех сил, надрывая голос, закричала.
– Миша, Мишаня! – Горло на морозе перехватило, сняв платок на бегу, она стала махать им, повторяя осипшим голосом: – Миша! Мишаня!
Мишка мечтательно смотрел на дорогу, на Илим, на избы, остающиеся позади. Уже поравнявшись с последними домами, он заметил бегущего с боковой улицы человека. Тот что-то кричал и махал руками.
– Дядя Ваня, кто-то нам кричит! – застучал он кулачком в спину дяде.
– Чего такое? – остановив лошадь, спросил Иван.
– Кто-то бежит, вон, посмотрите, у последних домов.
– Интересно, кому мы понадобились?
– Дядя Ваня, это наша мамка бежит.
– Анна! – пригляделся Иван. – Видно, что-то забыла. Что же могла она забыть?
Мишка стал выбираться из-под накинутого на него тулупа, ловко выпростался из дохи.
– Ты-то куда? Заворачивать буду полчаса…
Мальчик колебался долю секунды, но все-таки выбрался из саней и побежал навстречу матери.
– Мамочка! Мамочка! – задыхаясь от радости и от мороза, кричал он на бегу, глубоко проваливаясь в снег.
Они вцепились друг в друга на белоснежной равнине, между накатанной ледяной дорогой и крутым угором, на котором стояли темные от времени и непогод избы, с хитрецой наблюдающие своими видавшими виды глазами-окнами эту необычно радостную встречу.
От стремительного бега расстегнутая телогрейка Анны сползла с плеч, волосы выбились из-под платка и солнечной волной, как иконным окладом, обрамляли лицо. Мать, тяжело дыша, сгребла Мишку, пытаясь его поднять.
– Мама, ты чего? – удивился сын.
– Все хорошо, родной, все хорошо, – шептала Анна, стараясь подавить подступившие слезы.
Подошел Иван, с недоумением посмотрел на сестру.
– Что-то случилось? – неодобрительно спросил он. – Что-то забыла?
Анна величественно выпрямилась, отерла платком лицо. Казалось, ей не хватало воздуха, чтобы ответить. А может, просто не находилось нужных слов.
Наконец медленно и непререкаемо, глядя прямо в глаза брату, она произнесла:
– Ваня, прости меня, не отдам я Мишку.
Иван взял нежно сестру за руку и попытался что-то возразить.
– Не отдам! Понимаешь? Не отдам! – вдруг сердито закричала она, вырвав руку, и прижала к себе сына.