Одна фраза в Декларации оказалась определяющей для всей американской культуры и общественной психологии: «Жизнь, свобода и стремление к счастью».
Даже в молодости Джефферсону было сложно допустить возможность счастья. Он был убежден, что все люди должны стремиться к счастью, но достичь его, скорее всего, невозможно.
В 1763 году двадцатилетний Джефферсон отправил однокласснику Джону Пейджу письмо, в котором жаловался, что незадолго до этого его отвергла женщина:
«Идеальное счастье, по моему убеждению, не мыслилось Всевышним как удел одного из Его созданий; однако Он дал нам силы работать над тем, чтобы приблизиться к счастью, и в это я всегда неуклонно верил»[2].
Именно стремление к недостижимому счастью стало частью жизненного кредо Джефферсона.
Эта философия была основой его мировоззрения не только в пору романтической юности, но и в зрелые годы, когда он работал над принципами строительства новой нации.
Джефферсон не осознавал, что той фразой в Декларации он объявил счастье недостижимым идеалом. Однако это определение стало фундаментом новой американской культуры.
Из определения, что счастье – это нечто, к чему мы стремимся, напрямую следует, что в настоящий момент оно нам недоступно.
Не можете же вы стремиться к тому, чем и так уже обладаете.
Даже если мы уже добились чего-то важного и значимого, это вечное стремление означает, что само счастье всегда где-то впереди, за горизонтом.
Счастье наступит после очередного достижения.
Счастье – это нечто, что ждет где-то в будущем.
Счастье всегда где-то там.
Не здесь и не сейчас.
Если вам кажется, что я преувеличиваю, то вот вам любопытный факт: в ходе недавнего опроса выяснилось, что только 14 % американцев чувствуют себя счастливыми[3].
Конечно, я не думаю, что американцы несчастливы по вине одного из отцов-основателей. Однако из идей складывается культура общества, которая оказывает мощнейшее влияние на формирование человеческой личности и определяет подходы к принятию решений[4].
Последствия этого мировоззрения весьма существенны. Соглашаясь вечно гнаться за счастьем, мы лишаем себя того счастья, которое доступно прямо здесь и сейчас. Мы не в состоянии понять, кто мы и чего уже достигли.
Если счастье связано с будущим, то настоящее неизбежно оказывается менее важным. Мы не чувствуем себя ни счастливыми, ни уверенными в себе, ни успешными. Возможно, все это придет в будущем – во всяком случае, такова общая логика.