– Очень любезно с вашей стороны. Я вам верю, – улыбнулся лорд К. – Я так и сделаю. Вы ещё долго будете в Лондоне? Хотел бы пригласить вас на обед.
Я согласился и во время беседы сказал, что намерен съездить в Салкомб повидаться с Фрудом. Он знал Салкомб и с восхищением рассказал о красотах Девонского побережья, да и всего графства.
– Непременно поезжайте, – советовал он. – Это наилучшая возможность познакомиться с красотой английской природы.
Я с сожалением пожал плечами:
– Я не настолько богат, чтобы предаваться такому времяпрепровождению. Мне надо найти работу.
Утром меня вызвали в вестибюль гостиницы. Там меня поджидал грум с посланием от лорда К… У крыльца стоял догкар[116], запряженный крепенькой лошадкой. Лорд буквально умолял меня принять догкар и лошадь и съездить в Салкомб. «Мой грум, – писал он, – знает каждый фут пути. Он будет сопровождать вас. Вы оказали мне очень важную услугу. Надеюсь, вы позволите мне в свою очередь оказать услугу вам. Только об одном прошу – нигде и никогда не упоминайте об истории с мухами». По прошествии сорока лет рассказать об этом не зазорно.
На следующий день, поблагодарив лорда К… за его великолепный подарок, я отправился в Салкомб и примерно через две недели навестил мистера Фруда в его доме на утесе близ залива. Меня провели в симпатично обустроенную комнату, и я через слугу передал Фруду рекомендацию от Карлайла. Через несколько минут вошел сам Фруд с письмом в руке. Он был высок и худощав, с аскетической внешностью сухаря-учёного.
– Необычное послание, – начал он. – Знаете, что написал Карлайл?
– Нет, не знаю, – ответил я. – Я сунул рекомендацию в карман и более не доставал. Не сомневаюсь, что Карлайл дал мне справедливую оценку.
– Удивительно, – прервал меня Фруд. – Карлайл просит меня помочь вам в ваших литературных опытах. Пишет, что «ожидает от вас более значительных вещей, чем от кого-либо еще за исключением Эмерсона». Я был бы очень горд, если бы нечто подобное он сказал обо мне. Присаживайтесь, пожалуйста, и расскажите о вашей с ним встрече. Я всегда считал Карлайла величайшим человеком нашего времени.
И его серые глаза внимательно посмотрели на меня.
– Он был моим героем, – начал я, – с тех пор, как я впервые прочитал его «Теперь и прежде» и «Герои и героическое в истории». Поклонение перед героям-ковбоями в Америке.