– И если никто не простудится, то всё пренепременно сбудется, – она расхохоталась, сбивая ритм на гитаре.
– И как же её зовут?
– Люсиль.
Я приехал сюда перед летним сезоном, а клуб купил шесть месяцев назад, чтобы доказать сестре, что я ответственный взрослый мужчина, но прямо сейчас, смотря на ехидную усмешку Люсиль, я чувствовал себя полным придурком.
Говорят, однажды зайдя в шторм, никто из него не выходит прежним, но, когда для меня всё закончилось, я не чувствовала себя другой. Я была той же, какой себя визуализировала и ощущала – смелой, яркой, свободной. Прожитое лето показало мне, что мир всё это время не стоял на месте, что мои слёзы, истерики, чувства потерянности и одиночества – ничего из этого не осталось в моей груди тяжёлым грузом. Я была легка, словно летний ветер, иголки одуванчика, солнечный луч. Всё, что теперь я имела о прожитых днях, было воспоминаниями, и те, как я думала, когда-нибудь обязательно сотрутся.
– Люсиль!
– Да, пап?
Отец был низким горбатым мужчиной, который никогда не снимал вязаный крючком серый кардиган. Даже в тридцатиградусную жару на нашем земельном участке он ходил в нижнем белье и этом кардигане. Я была уверена, что не спал он в нём только из-за того, что однажды мама устроила скандал.
– Ну посмотри, что ты сделала! – Низкий старческий голос отца сменился звонким голосом матери, вышедшей из дома вслед за ним.
Я отошла на метр от дома и чуть качнула головой, чувствуя на шее щекочущие пряди волос, выбившиеся из неаккуратного пучка.
– И правда промахнулась, – сказала я, оглядывая стену, на которой вбитые гвозди, что должны были идти ровным рядом, съехали в бок, образовав в середине цепочки резкий спуск.
– Теперь выдергивай их, – бросила мама, растряхивая мокрое белье на лужайке. – Отцу придется разводить раствор бетона, чтобы заполнить дырки.
– Да я сама разведу. Зачем ты переживаешь?
– Люсиль! Ты могла не витать в своих мыслях, а сразу же нормально сделать?
Я стиснула пальцами молоток сильнее, глубоко вздохнула и тихо выдохнула, пока легкие болезненно не сжались. Я была спокойна.
Огромное ватное облако заслонило солнце, создав иллюзию ровного ряда вбитых гвоздей из их теней, и мне на секунду почудилось, что всё я сделала правильно, но облака летели так же быстро, как и время, и вот я вновь недоверчиво взирала на кривую полоску.