Большой и толстый член скользит внутри, и мне наивно кажется, будто я могу ощутить каждую неровность на нем, каждую венку. Он больше не желает сдерживаться, и утягивает меня на новый виток безумия и жажды. Быть ближе, дольше, сильнее… вместе. Его ладони властно стискивают ягодицы, почти до синяков, и насаживают бедра на ствол все яростнее. На губах Шляпника загорается коварная улыбка, по виску стекает капля пота…
Я ловлю этот ритм. Исступленные поршневые движения. Подаюсь на встречу, чувствуя, что могу сделать это снова… Взлететь к небесам и разбиться в дребезге от чокнутых, зверских толчков. Шальной взрыв в этот раз накатил резко, без того томительного ожидания. Как лавина просто накрыл меня с головой. Великолепный орган внутри меня застыл и задергался, изливаясь внутрь. Шляпник рыкнул, повторив мой стон.
Минуту мы приходили в себя. Мокрые, потные. Я, сижу на столе, а он между моих бедер, все еще не спешит покидать лоно, и обнимает нежно, трепетно. Дышит со мной в унисон.
– Где тут у вас душ? – все еще хрипло и тихо спрашивает бог.
– Там – я слабо машу рукой в неопределенном направлении.
– Не хочу с тобой расставаться, – подхватывает на руки, и прямо так и шествует с голым задом в сторону комнат для персонала.
Мне нравится цвет и запах его кожи, ключицы, читающиеся под ней, и острый треугольник кадыка, нервно дернувшийся, когда Шляпник заметил мой взгляд. И его исследую, да. Откровенно. Взглядом художника, любующегося натурой. Острые скулы, изумительный абрис твердых губ, нос с легкой горбинкой, высокий лоб…
Именно последний вызывает во мне особый интерес. Ведь на лбу у мужчины татуировка, нанесенная какой-то светящейся краской. Некая руна. Правда вот из какого языка, понятия не имею. На скандинавские не похожа, да и на иероглифы, известные мне, тоже… Хотя, какая разница, ведь я ощущаю, как под покачиванием его шагов он снова твердеет внутри.
– Мы, вроде, шли мыться… – пытаюсь возразить, но уже где-то в коридоре у самой двери он ворчливо произносит:
– Одно другому не мешает, красавица, – и целует. Пьяно, от его губ исходит покалывание, и в голове резко начинает штормить, словно выпила бокал игристого. Не знаю, что этот мужчина со мной сделал, но я снова ему отдалась, прямо в коридоре. Под жесткий ритм, навесу, распятая у стены.