Тянул за руку в мрак ночной
И увести хотел с собой.
Его обличья испугалась,
Ему перечить не решалась.
И страх сковал мой дух покорный –
Он был темнее тьмы, он – черный.
Потом я стала руку вырывать.
Не помогает! Может закричать?
Но, злясь, он влек меня сильней,
Да что ж, он делает, злодей!
Хотел, чтоб я лишилась света,
Ушла во мрак ночей, не видя лета,
Укрылась одеялом горя и тоски,
И чувствовала холод гробовой доски.
Он злился, проклинал и ненавидел.
Чиста моя душа – он это видел,
Но так хотел забрать меня с собой,
И увести отсюда далеко, к себе домой.
Я помню как сейчас тот странный сон,
И был как будто явью он.
Теперь мне страшно, я совсем одна.
Вдруг он вернется, когда скроется Луна?
Ты молила простить, умоляла помочь,
Ты грешила все годы прожитых дней,
Но ты проклята грешница, дьявола дочь,
Не сыскать тебе райских прохладных ночей.
Твоя исповедь – ложь, твои речи пусты,
Зря старалась обманом своим заманить.
Для тебя только ад, рай – лихие мечты,
И кого же за это ты будешь винить?
А сейчас ты в могиле, тебя червь поедает,
Твои карие глазки потухли давно.
Только демоны тьмы у гроба летают,
А черный плащ смерти уже далеко.
Идет запах гнили от плоти прекрасной,
Но теперь ты молчишь. Ты не молишься, нет.
Ты в аду с сатаной, в жарком танце ужасном,
И глаза заливает безумный тот свет.
А теперь ты жалеешь, что лжива была,
Не твоя в ночном небе светила звезда,
И не мне же, а Богу ты нагло врала,
Он тебя не простил. Ты в аду навсегда.
Ты ждешь, когда пройдут дожди,
Но что-то говорит тебе: «Не жди».
Как будто по душе иголкой провели,
Оставили там след и навсегда ушли.
Боишься потерять того, что не имеешь,
Надежду на спасенье в сердце греешь.
Уехал поезд, и закрылась в доме дверь,
И не смотри в глаза, и никому не верь.
Тебя везде, везде не понимали,