Тогда я вспомнил свою злую клятву и понял, что я был душой, обреченной скитаться, пока мне не удастся продать этот товар. Я заговорил раз или два, предлагая джинсы по низкой цене, но меня никто не заметил. Вердикт: смерть в результате несчастного случая; халатность покойного; железнодорожная корпорация не виновата; покойный вышел за пивом на свой страх и риск. Другие коммивояжеры взяли на себя заботу о останках и написали моим родственникам прекрасное письмо о моих социальных качествах и моей впечатляющей беседе. Хотел бы я, чтобы в тот раз это было менее впечатляюще! Я мог бы солгать о своих продажах или сказать, что надеялся на большую удачу. Но после этой клятвы делать было нечего. Взад и вперед, взад и вперед, по этой дороге, в кресле номер тринадцать, до самой вечности. Никто не подозревает о моем присутствии. Они сидят у меня на коленях – я играю в удачу, когда это хороший ребенок, как это было сегодня днем! Они наваливают на меня обертки, сумки и даже железнодорожную литературу. Они играют в карты у меня под носом – и какие же тупицы некоторые из них! Вы, мадам, первый человек, который заметил меня; и поэтому я осмелился заговорить с вами, не желая никого обидеть. Я вижу, что вам жаль меня. Теперь, если вы помните историю о Летучем голландце, он был спасен милосердием доброй женщины. На самом деле Сента вышла за него замуж. Теперь я не прошу ничего подобного. Я вижу, что вы носите обручальное кольцо, и, без сомнения, вы делаете кого-то счастливым. Я сам не был женатым человеком и, естественно, не являюсь женатым призраком. И это в любом случае не имеет никакого отношения к делу. Но если бы вы могли – я не думаю, что вам это пригодится, – но если бы вы были расположены проявить доброе, искреннее, христианское милосердие – я был бы бесконечно благодарен, и вы смогли бы купить ящик джинсовой ткани за 72,50 доллара. А такое качество сегодня стоит 80 долларов. Вы согласны, мадам?
Речь бедного призрака была не очень красноречивой, но в его глазах был сильный, нетерпеливый блеск, который был ужасен. Что-то – жалость, страх, я не знаю, что – заставило меня. Я решила обойтись без этого бело-золотого вечернего плаща. Вместо этого я отдала призраку 72,50 доллара и взял у него квитанцию на эту сумму, подписанную Дж. Биллингтоном Прайсом. Затем он довольно улыбнулся, с чувством поблагодарил меня и вернулся на стул номер тринадцать. Несколько раз во время путешествия, хотя я больше не видела его, я чувствовала себя ошеломленной. Когда поезд прибыл в Нью-Йорк, и я вместе с другими пассажирами сошла с поезда, мне показалось, что сильная рука взяла меня под локоть, помогая спуститься по ступенькам. Пока я шла по станции, моя сумка, которая никогда не была тяжелой, казалось, стала невесомой. Я полагаю, что призрак из вагона шел рядом со мной, неся сумку, ручка которой все еще оставалась в моей другой руке. Действительно, раз или два мне показалось, что я почувствовала прикосновение холодных пальцев к своим. С тех пор у меня нет причин предполагать, что бедный призрак не успокоился. Я надеюсь, что это так. Но я никогда не ожидала и не желала синей джинсовой ткани. Однако на следующий день к нашей двери подъехала подвода, принадлежащая крупному оптовому дому, и доставила ящик джинсовой ткани с квитанцией на то же самое. Что мне оставалось делать? Я не могла заниматься продажей синей ткани; я не могла отдать ее, поэтому я пустила ее на коттедж – и ты знаешь, как это отразилось на моем цвете лица. Пожалей меня, дорогая! И поверьте мне, легкомысленной женщине, какой бы я ни была, что я спасла душу ценой собственного тщеславия. Моя история рассказана. Что ты о ней думаешь?