Мальчик застыл в оцепенении.
Она знала! Знала, что он хочет бежать! О чем ей еще известно?! О неудавшейся попытке побега? О прогулках после отбоя?
Томас схватился за голову. Здесь, в приюте, явно было что-то не так! И Том вознамерился выяснить, что именно. Вот только где искать ответы?
Тут Том нащупал в кармане подарок Мэри.
«Может, они подскажут?» – подумал мальчик.
Дождавшись, пока все уснут, Томас выскользнул в коридор.
Мальчик прихватил с собой огарок свечи, но не зажег его. На пути в библиотеку было достаточно окон, а свет луны в ту ночь был особенно ярок.
Ночью облик приюта всегда менялся. С наступлением темноты проступали все особенно мрачные черты, которые не заметишь в дневном освещении. От этой перемены Томасу всегда становилось не по себе. Мальчик шел на цыпочках, постоянно прислушиваясь, но коридор, казалось, сам пребывал в глубоком сне.
Массивная библиотечная дверь протяжно скрипнула. Томас вздрогнул и юркнул внутрь. Здесь тоже было тихо. Пахло старой и новой бумагой, типографской краской и чем-то еще. Том подумал, что это аромат бесчисленных историй, спящих на страницах книг.
Чиркнула спичка. Тусклый огонек в руках Тома не мог развеять густую темноту. Благо Томас, послушавшись совета Мэри, заранее выбрал книгу и запомнил ее местоположение. На ощупь добравшись до нужной полки, мальчик осветил корешки книг.
«The Adventures of Oliver Twist – Dickens»2, – сверкнули золоченые буквы на одной из книг.
Поставив свечу на стол, Том достал книгу и распахнул ее. Вытряхнув молочный зуб Мэри из платка, мальчик склонился над книгой и прошептал:
– Желаю знать, что скрыто в этом доме. Где мне искать?
Произнеся слова, Томас осторожно закрыл книгу и поставил ее обратно на полку. Развернувшись, мальчик уже собирался уходить, как вдруг застыл на месте. Ему почудился какой-то шорох в дальнем конце библиотеки. Схватив свечу, Том устремился к выходу, не оглядываясь.
Оказавшись в коридоре, он услышал другой звук. Это скрипели половицы от чьих-то шагов. Отступать было некуда: за большими дверями по-прежнему шуршали, поэтому о возвращении в библиотеку не могло быть и речи. Томас почувствовал себя в западне. Затушив свечу, мальчик вжался в глубокий дверной проем, надеясь слиться с темнотой.
Мимо проплыла белая ночная сорочка. Том прищурился и различил густые волнистые волосы, как на картинах прерафаэлитов. Такой шевелюрой обладала только одна из воспитанниц.