Отход из Банжула был поздний, а выход из него сложный и долгий. Пашинцеву, конечно, из машины этого видно не было, но судя по голосу капитана, который позвонил в машину после полуночи, чувствовалось, что он очень устал.
– Всё, свободен, Иваныч, – расслышал Пашинцев в трубку телефона, – иди отдыхай.
ЦПУ в машинном отделении не было, так что вахтенный механик нёс вахту перед консолью управления главным двигателем в наушниках и охлаждался только под потоком воздуха, дующего из раструба общей машинной вентиляции.
Хотя судно и имело класс автоматизации А-1, что означает безвахтенное обслуживание на ходу, но во время манёвров и швартовок Пашинцев с вахтенным механиком всегда находились в машинном отделении. А так как вахту несли только старший механик, второй механик и электромеханик, то ему, как старшему механику, до своей вахты с четырёх утра оставалось всего несколько часов.
– Понял, – подтвердил Пашинцев приказ капитана и дополнительно пояснил: – Оставляю второго. Он проследит за вводом в режим до полного.
Повесив трубку телефона, Пашинцев подошёл ко второму механику и, приблизив голову к его наушнику, прокричал:
– Всё! Я пошёл, – и махнул рукой в сторону трапа, ведущего из машинного отделения.
Второй согласно кивнул головой и поудобнее устроился под раструбом вентилятора, продолжая наблюдение за приборами главного двигателя.
Поднявшись в каюту, Пашинцев наскоро ополоснулся в душе и завалился на койку в прохладе кондиционированного воздуха каюты.
За многие годы на флоте привычка засыпать сразу возобладала, и он моментально провалился в яму сна; но та же самая привычка заставила моментально проснуться, когда над ухом задребезжал звонок телефона. Это второй механик предупреждал его, что до начала вахты осталось десять минут.
– Всё нормально? – поинтересовался у него Пашинцев и, получив утвердительный ответ, сказал: – Не жди меня. Иди спать. Я попозже приду.
Потянувшись и пару раз зевнув, он набрался сил и выбрался из кровати. Посмотрел на приборы компьютера, который говорил, что в машинном отделении порядок, и принялся умываться.
В машину идти не хотелось, и шпионская мысль уговорила Пашинцева не идти туда: «Да успею я ещё там пошарахаться, пойду-ка я лучше к старпому, да потрындим с ним…» И он поднялся на мостик.