Российский колокол № 3–4 (35) 2022 - страница 5

Шрифт

Интервал

как топляки в устье,

конь у ворот Трои —

а все равно впустят.

Есть города – окопы,

где у дверей ада

встретит врага копоть

пламени Сталинграда,

выгнется вдруг луком,

стрелами выпустит улицы,

разве что с перепугу

снова в такой сунешься.

Словом, не зная броду,

лучше не лезть в коллизию,

Чичиков въехал в город —

танковую дивизию.

Здесь ледниковый период

в землю вогнал ось:

каждый пенек – идол,

каждый росток – колосс.

Словно быки на корриде,

стадом дома-баржи,

это тебе не Фидий,

даже не Микеланджело.

Сверху, как кран над пирсом,

как Арарат над взгорьем,

канцлер гранитный Бисмарк

празднует полнокровье.

Княжества сбив в кучу,

добрый стоит пастырь,

хватит себя мучить,

не разделяй – властвуй!

Из-под стопы истукана

бьют родники долу,

стогнами Репербана

Эльбой течет кола.

Как в рудниках Мории,

здесь фонари не гасят,

в уличных светофорах

вечно горит красный,

пусть у одних тремор,

но у других – тремоло,

выросла тут в мистерию

юность Маккартни/Леннона,

так и звенит эстрада

тусклого Кайзеркеллера

бронзой Ковент-Гардена,

медью центра Рокфеллера.

Впрочем, всегда щепкой

местным казались бревна,

держат они цепко,

дышат они ровно,

то ли поют песню,

то ли идут строем,

непотопляемый крейсер

с неугасимой трубою,

нету у них мертвых,

нету, ну, хоть убей,

скоро получит орден

Елизавет Воробей.

Горло крушит поршень,

в двери стучит конвой,

стоит любой усопший

столько же, как живой,

цены такие нынче,

был бы еще спрос.

Эх, и куда же, Чичиков,

дьявол тебя занес?

Все говорят, что враки,

стыд, говорят, и срам,

будто бы у Ларнаки

курят ей фимиам,

дабы с утра без пафоса,

лучше всего рассола,

вроде явилось лакомство

около Лимассола.

Чтобы им было пусто

вплоть до седьмого колена!

Древняя Фамагуста,

там, где морская пена,

там, по словам пиита,

славные были дела:

вышла на брег Афродита,

вышла и быстро ушла.

Да, не на всякой ярмарке

добрую душу сыщешь.

Не получилось в Гамбурге,

есть еще город Мышкин.

Бричка стучит по ухабам,

Чичикову не спится,

свидится ли у Шёнграбена

небо Аустерлица?

Ох, не мытьем, так катаньем,

катаньем – не мытьем, —

пестренькими заплатами

кружится забытье.

Что же нам скажет партия,

если народ молчит?

Катится бричка, катится…

Чичиков сладко спит.

VII

То, тебе чего хочется,

ты у живых не найдешь —

что-то во мраке корчится,

сразу не разберешь,

за воротник хватает

и в кулаке сожмет,

да, завела кривая

в этакий переплет,

или совсем придушит,

Следующая страница