– А помнишь того усатого из ремонта обуви? – оживился Грик. – Ты на него газировку пролил, а он тебе такую затрещину отвесил, помнишь? Ты ему тогда все окна камнями порасшибал.
Чёрт возьми, мне было девять, и из-за этого случая меня поставили на школьный контроль. И отправили на курсы по управлению гневом, которые я даже не прошёл, потому что мама вдруг решила переехать. Ещё заверяла, типа причина не во мне. А я плакал и блеял, что целился только в окна и попал в того урода случайно. Гнал с три короба и сам почти поверил.
– Такой ты, Лютек, псих был. А помнишь ту сраную машинку? У меня шрам остался.
Он показал шрам над левой бровью, усмехнулся и продолжил перечислять мои проступки, которые почему-то считал забавными.
– А ещё помню, как мы собрались в футбол поиграть…
– Слышь, Грик, а как ты офе́ней стал?
Он помрачнел, – видать, тема для него была больной. Но, помолчав, признался:
– Я как-то девку в клубе подцепил, она сама клеилась. Всё хер мне наглаживала. Короче, трахнул я её в туалете. Выхожу: а там здоровенный мужик стоит. Зачем, говорит, девочку трогаешь? Чуть руку мне не сломал, сложил пополам и повёл куда-то. Ну всё, думаю, звездец пришёл тебе, Рой. А там в кабинете сидят мужики, важные такие, чисто мафия. Этот амбал и говорит им, типа я сестру чью-то трахнул. Короче, оценили девственность той сучки в три миллиона. Только девственницей она не была, уж поверь! Хер в неё влетел как промасленный. Я тогда и проблеять чё боялся, со всем соглашался. А потом уж, когда отошёл, просёк, что меня поимели! Ведь это у них схема рабочая. Сечёшь, о чём я? Наивный баран трахает эту сучку, потом под дулом пистолета на любую херню соглашается.
Он замолчал. А я себя на его месте представил: наверняка бы тоже знатно трухнул. Да и со своей мордой отправился бы не «пыль» сыпать, а в какой-нибудь бордель – старых тёток ублажать.
– Только вот никак в толк не возьму, – продолжал Грик. – Если из меня офеню сделать хотели, почему не гоняют, как остальных фамильяров? Если б я каждый вечер работал, то уже расплатился бы, наверно. Какой смысл, а? Думаю, вдруг завалить кого заставят? Одна услуга – и свободен. А нет – так самого пристрелят. Чё думаешь?
Я вообще не хотел об этом думать.
В начале седьмого хлопнула входная дверь – из коридора понеслась брань: