Они выстраиваются в очередь снаружи и входят по одному. В большинстве случаев дело заключается просто в навязчивых идеях, от которых легко избавить. Людям, по-настоящему поражённым диким кодом, помочь сложнее, но, к счастью, сегодня их немного. Один из таких посетителей – подросток со светящимися V-образными штрихами, перемещающимися по его телу, словно стаи птиц. Мальчик утверждает, что это древний символ победы и хотел бы сохранить отметины, но Таваддуд объясняет ему, что они будут разрастаться, пока не сожгут всю его кожу.
Она обхватывает его лицо ладонями и внимательно изучает через атар-очки.
– Ты опять был в пустыне, – упрекает его Таваддуд. Мальчик вздрагивает, но она не выпускает его голову. – Дай мне посмотреть.
Она снимает с пояса один из кувшинов джинна, открывает его и выпускает оттуда существо, которое в атар-взгляде предстаёт в виде облачка треугольников.
– Я же говорила, чтобы ты туда не ходил, – напоминает она.
– Человек не может без мечты, моя госпожа, а мечты живут в пустыне, – отвечает мальчик.
– Я вижу, ты поэт. Сиди спокойно. – Маленький джинн поглощает дикий код в лобной доле мозга мальчика. – Будет немного больно. Но если ты не свернёшь с пути муталибуна, можешь ничего не достигнуть.
– Я слишком ловкий, чтобы меня поймали, – морщась от боли, говорит подросток. – Как Али-ртуть.
– Но и он оказался не самым быстрым. Никому и никогда не скрыться от Разрушителя Наслаждений.
– Кроме Принца-цветка, – возражает мальчик. – Бессмертного вора.
А потом к ней приходит гуль.
Это жена одного из сапфировых акробатов, худая мускулистая женщина с тёмными кудрями, в облегающей одежде из сфабрикованной в Соборности ткани. Акробат ведет её за руку. Она идёт за ним, словно ребёнок, в её глазах пустота.
Таваддуд усаживает её.
– Ты можешь назвать своё имя? – ласково спрашивает она.
– Чанья, – отвечает женщина.
– Её зовут Мари, – угрюмо говорит акробат.
Таваддуд кивает.
– Тебе известно, откуда это у неё?
Акробат сплёвывает и протягивает Таваддуд гладкий прозрачный листок.
– Я нашёл это в её палатке, – сообщает он. – Всё сжёг, оставил только один, чтобы показать вам.
Таваддуд бросает взгляд на страницу, плотно заполненную текстом. Некоторые слова уже выгорели, но их всё ещё можно прочесть. Внезапно она ощущает их притягательную силу…