– Ты – ангел? – сонным голосом спросила она.
Марк вздрогнул и обернулся. Она смотрела на него туманным взором, но что он ей рисовал оставалось загадкой.
– Ты – ангел! – повторила она на этот раз утвердительно и протянула к нему свои тонкие руки. – Поцелуй меня! Во сне можно.
Марк понял, что она бредит, и снова про себя решил, что уволит к чертовой бабушке горе-анестезиолога. Видимо в неровном свете полной луны ее воспаленный мозг бурно фантазировал: Марк в своем белом халате, ярко отсвечивающем в том же лунном свете, представлялся ей ангелом с белыми крыльями. Он вернулся к кровати и положил руку на лоб девушки. Температура была, но небольшая.
– Поцелуй меня, – снова попросила Алиса.
Марк провел рукой по пылающим щекам, идеальному подбородку, коснулся мокрой шеи, потом осторожно укрыл ее одеялом и отошел. Алиса улыбнулась ему, завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Он вернется к ней через час, который проведет в томительных попытках прогнать это наваждение прочь, но желание вновь увидеть ее возьмёт верх и он убедит себя в том, что не сможет уехать домой, не проверив ее состояние еще раз.
В палате стало темнее, луна спряталась за деревьями и только тусклый свет коридорных ламп проникал сквозь мутное стекло двери. Марк бесшумно подошел к кровати. Температура спала, пульс ровный, дыхание спокойное.
– Где же твои крылья? – прошептала Алиса, чуть приоткрыв глаза. – Они тебе очень идут.
Марк осторожно склонился над ней. Неужели он ей действительно сниться или она просто издевается над ним? Но глаза девушки были плотно закрыты, ровное дыхание говорило о крепком, глубоком сне. Он посидел с ней еще какое-то время, ласково гладя по голове и вслушиваясь в легкое дыхание, потом встал и вышел из палаты. Медсестры на посту не оказалось и Гельман подумал, что с удовольствием остался бы здесь дежурить, лишь бы не возвращаться в пустую холодную квартиру, где его никто не ждет. Но мысли ведь только результат работы нейронных связей, ему как врачу это отлично известно. А как человек давно и глубоко одинокий, он привык подавлять любые проявления жалости по отношению к самому себе.
Алиса проснулась от скрипа открывающейся двери и нехотя открыла глаза. Шевелиться ей совсем не хотелось, в теле ощущалась слабость и приятная тяжесть, как после долгой физической нагрузки; во рту пересохло, но чувство тошноты отмело все желание попросить воды. Женщина среднего возраста в белом халате и голубых шлепанцах, одетых на белые носочки, подошла к ней и протянула градусник.