«Костюм будем брать красный, как раз под новые туфли». Родители давно дали деньги на обнову, но Маше хотелось найти костюм обязательно красного цвета. Она зациклилась на этом цвете, из-за того, видите ли, что Олег сказал: «Ты в красном смотришься, как королева». Как будто без него неизвестно было, что Маше идут три цвета: белый, красный и горчичный. И вот она дотянула до последнего дня (завтра идти в кафе, как раз первое июля), но нашла красивый и недорогой – а главное, красный – костюм в каком-то магазине на «Комсомольской».
Хотя сестры одевались в разных стилях, они всегда советовались друг с другом. Только однажды они заспорили, когда Марина еще в девятом классе захотела сделать пирсинг или тату. Аргументы Маши, что это вовсе не красиво, зато опасно, что папа рассердится, что мама расстроится, ее не убедили. Уж очень хотелось, чтобы заткнулась эта ехидная Алина, обзывавшая Марину «божьей коровкой» и «пай-девочкой» за то, что она носила косу и не сбегала с уроков. Но по дороге к мастеру в троллейбусе она увидела толстенную бабу, уцепившуюся за поручень, на широченном плече ее красовалась татуировка: ромашка и надпись «Не трожь, завяну». Наверное, в молодости она была худенькой девушкой. Марина так живо представила себя такого же возраста и комплекции, с колечком и тату на морщинистой коже, а все вокруг угорают от смеха, что признала правоту сестры. В салон она не поехала, а купила переводки себе и девчонкам. Одарила одноклассниц, и так рассмешила их рассказом про встречу с «ромашкой», что никто не захотел оставлять на теле отметины на всю жизнь. Алина отправилась протыкать пупок в полном одиночестве.
Когда Марина подошла почти вплотную, из тоннеля послышался нарастающий шум поезда. Маша, рассеянно улыбаясь, повернулась направо на звук. И вдруг фигура в черной куртке, заслонявшая Марине обзор, быстро двинулась вперед, и, проходя мимо Маши, сильно толкнула ее в спину. Маша покачнулась, сделала маленький шаг, взмахнула руками и накренилась над пустотой…
У Марины в голове настала полная тишина, а время как бы замедлилось. В отчаянном броске, раздвигая воздух, как воду, она левой ногой достала грудь Маши, но не ударила, а толчком прямой ноги проводила тело сестры на пол. Сама же не удержалась и завалилась на правый бок, автоматически подставив руку. Маша, упала на спину, двумя руками судорожно схватившись за ногу Марины. Какая-то тетка, нагруженная сумками, споткнулась о внезапное препятствие, тяжелый пакет стукнул Марину по плечу, из него что-то потекло. Кажется, тетка что-то орала, но Марина не слышала ее, сердце стучало оглушительно. Маша, побледневшая, но невредимая, смотрела на сестру круглыми вишневыми глазами, а поезд метро, замедляя ход, двигался мимо.