В десять вечера в казино шло представление, на которое он решил сходить, как только отбил в покер половину проигранного за рулеткой. Люди вокруг менялись, как в калейдоскопе: отнюдь не все были представителями привилегированного класса, это немного удивляло, но наводило не на мысль о повышении доходов населения, а скорее о распространенности игромании.
Шампанское в Медиолане было категорически хреновым. Он рассеянно смотрел на полуголых девушек, танцующих у бортиков бассейна. Ему абсолютно ничего не хотелось. В центре бассейна была сооружена большая платформа, на которую выбежали танцоры под дурацкую обработку "Укрощения огня"; его чуть не стошнило от вульгарной обработки мелодии, неофициального гимна Врана. Танцоры в масках, серебряных комбинезонах, танцевали какую-то фигню на его избалованный вкус. Пацан в центре делал бесконечные перевороты, прыжки, стойки. На финальных тактах танцор покрупнее выкинул его в бассейн двойным сальто. Когда началась следующая песня, он понял, что тут был даже сюжет о даровании людям огня Хисом. Мокрого пацана вытащили, и он начал петь. Хорошо петь фигню без смысла, пританцовывая. Хотя вкусы толпы не изменились. Пацан с баритона перешел к тенору, потом кто-то запел женским голосом, под фонограмму воя что-то о розах, цветущих у его могилы.
Группу поддержали громкими аплодисментами: мраморный Медиолан любил, чтобы было поярче. Адиль поморщился: он видел и хуже, и лучше. Финальные дрыгания, огонь отвоеван, красавицы спасены, шоу закончилось, теперь можно было накидаться.
Вернувшись в казино, Адиль увидел группу танцоров. Они стояли кружком вокруг первого солиста: стоя спиной, он снял шлем-маску, прислонив ее к бедру. Колени были вывернуты в обратную сторону, норма для танцовщика балета. Почувствовав его взгляд, солист повернулся с насмешливо-агрессивной ухмылкой. Белые волосы чуть ниже ушей и синие глаза на пол-рожи, – Адиль вздрогнул и почти рванулся вперед:
– Ты!
За секунду в глазах танцора промелькнул ужас, сменившийся равнодушным выражением. Он безразлично отвернулся, и их группа удалилась в служебные помещения. Несмотря на перемены, Адиль был уверен, что это был его некогда "друг". Подобное совпадение в первый же вечер после пробуждения наводило на нехорошие мысли. И иррациональная уверенность тоже не была ему свойственна.