Нинуля кивала головой в знак согласия, а потом как-то зловеще произнесла:
– Ой, чую я беду! Это облако из ума никак не выходит! Дай Бог нам всем здоровья, чтобы всё было без приключений! Ну пока, Виктория, Дай Бог тебе здоровья. – И она перекрестила меня трижды и трижды поцеловала.
Я буквально бежала на остановку, а зловещее предсказание Ниночки никак не выходило из головы. Я прибавила еще, ведь до остановки ещё метров пятьдесят, а автобус уже остановился. Я влетела, будто колдунья на метле, перед самым закрытием дверей, и споткнулась. Почувствовала резкую боль в голеностопе, похромала до сиденья. Я вышла у метро, где мне нужно было пересесть на ещё один автобус или трамвай. Шла всю дорогу прихрамывая, в надежде, что разойдусь маленько и смогу заниматься. Когда я вышла из трамвая, поняла, что не смогу заниматься, я позвонила в студию и сказала, что не смогу придти, так как направляюсь в травмпункт. Я задрала джинсы почти до колена, чтобы осмотреть ногу, как я и предполагала, я вывихнула голеностоп, и он распух. А вдруг – это что похуже вывиха? Рентген показал, что это всего лишь вывих. Я выходила из травмпункта в бодром расположении духа, ведь я ничего не сломала.
Ближайшие пять дней я старалась выходить их дому по крайней нужде, и поэтому зависала у окна, столько всего интересного увидела. Раньше вся в суете и бесконечных бегах, я многое не замечала: например, соседа Володьку, который оказался алкашом. Просто, когда мы встречались на улице «нос к носу», он держался вполне уверенно, да и на улице я встречала его не более раза за неделю. А тут я видела, что из пяти дней, три из них он был пьяный «в стельку». Через пять дней я не выдержала и потихоньку, прихрамывая, вышла из дому, и тут сразу налетели мои пернатые друзья. Я всегда всех кормлю, когда выхожу на улицу: голубям и воробушкам кидаю крупу и семечки, воронам и чайкам микс из батона с упаковкой дешёвых сосисок. Из подвала высунулась кошачья голова, затем появилось туловище и хвост, затем ещё вылезли две кошки и кот. Положила всем четверым еды в специальную кошачью посуду. Все дружно стали есть, а затем дружно стали облизываться, а заодно и шкурки вылизывать. Из соседнего подъезда вышла соседка, которую мы с Ниночкой окрестили «монашкой», так как никто в доме не знал, как её зовут и чем она занимается. Она прошла мимо и почему-то отвернулась от меня, а мне показалось, что что-то в этой даме изменилось. Она вроде и похожа, а вроде и не очень, рост вроде пониже. Но я так обрадовалась, что смогла выйти на свежий воздух, что тут же перестала думать о соседке.