Рядом с сонным телом лежали полноразмерные наушники, какие-то документы о выздоровлении и прорва различных рисунков и записей. Тихо играющее радио, настроенное отцом, полностью вернуло бодрость парню, который уже предвкушал запах родного дома.
Глава вторая
Спустя один месяц
Утренний свет жаждал пробиться сквозь плотную ткань занавесок, еле сдерживающих атмосферу ночи внутри. В углу комнаты, рядом с окном разложился небольшой шкафчик, на полках которого гнездились пару десятков книг и различные настольные игры. Неподалеку от него стоял чугунный обогреватель, что часто сдерживал нападки холодных зимних ночей. На другом конце комнаты, ровно по диагонали обустроился внушительных размеров стол, который сумел поместить на себе персональный компьютер и парочку живучих фикусов, длительное время обходившихся без поливки. Над входом висели небольшие настенные часы и сейчас они показывали желание часовой стрелки добраться до одиннадцати.
Несмотря на такой поздний час, кровать, разместившаяся посреди, все еще находилась во власти мальчишки, сонное тело которого особо ничем не выделялось из рядов шестнадцатилетних школьников: русые, кучерявые волосы, имели способность быстро засаливаться, сползали прямиком до угловатых бровей, нуждались в танце ножниц; худощавое сложение, заработанное с помощью нередких отказов от еды, непринужденно просвечивалось через светлую майку; рост несильно меньше двух метров – некий стандарт для его семьи, прибавлял немного совершеннолетия, а довольно смуглая кожа, в некотором роде, дарила родственную связь с вампирами.
Если же браться за натуру парня, то можно, пожалуй, сравнить его с ларчиком. Такой нрав часто давал о себе знать в разговорах с людьми, когда с незнакомыми мальчонка подавал робость, а при друзьях был в меру открытым и пылким. Да и отроческие гормоны вносили свою лепту.
И вот, когда стрелка лихим движением перемахнула одиннадцать, царство сна отпустило парня, который прошлым вечером довольно долгое время не мог уснуть из-за сладкого кофе.
Казалось, мальчику нужно просто встать и встретить очередной прекрасный день, но теплые пленившие покрывала отсрочили очередной момент еще на полчаса. Наконец, вялое тело все же отделилось от кровати и поплелось к креслу, где свешивался, касаясь пола, домашний халат.