На грифельной канве - страница 2

Шрифт

Интервал

За лихого гнедого коня.

Передышка – и снова по сердцу,

Бог, мне больно, я в немощи вся,

Укроти поскорей диаволицу,

И не дай мне, взорваться, прося.

Ты обетом своим одолеешь

И спасешь, на Распятьи вися,

Бог, с Тобой никогда не стареешь,

Когда хлещешь лихого коня.

За стеклом

Юла и мяч играют вместе

На нервах у меня,

Но вот замешана на тесте,

От Бога рождена.

Желает зла мне тетка злая

И ненавидит перс,

От капли мира «колосая»

Сказала – ямб исчез.

Маячит мячик за стеклом мне —

Не верю в злую тень,

Не буду маяться я, мальчик,

Юровского шрапнель.

Действо

Кровью меня омывает Христос,

Собственной кровью капает.

Как не увидела снадобье кос-

Смерть меня не залапает.

Я раба Божия – цифра мне Шесть,

Имя все незаношено,

Вот отчего поднимает Он перст,

Чтобы не быть перекошенной.

Дети зомби России

Вращение на руку, техно в ушах,

Лови момент – бей круто бота,

Ты геймер, так бей же его на очках-

Скорей становись идиотом!

Вся жизнь молодая загублена в раз,

Ни смеха живого, лишь ржанье, и газ

Мотор мотоцикла, и с ревом вперед —

Ни мать дорогая, ни папа не ждет…

Восстань же Россия, спаси нам детей,

Которым так трудно в гипнозе болеть,

Молись пред «Неупиваемой Чашей» Владычице

Чтоб прекрались все страсти, и личика

Украсились светом прозренья,

Долой все «игрушки», долой мотоцикл,

Картины, стихи – вдохновенье…

Спасибо, Россия, читай же мой цикл!

Другу

Здравствуй, блюдце золотое,

Я объелась груш,

Будет завтра мир целован

За нечистый куш.

Все треклятья и проклятья

Снятые с меня

Напылила я на платье

Гордого коня.

Это в шахматы играем

С другом дорогим,

Троеперстием спасаем

Духом сращены.

Пожалей меня, друг милый,

Не отдай концов,

Есть в тебе такие силы —

Не упасть с лесов.

Духовный отец

Отцу Александру Березовскому

Метанойя поется молитвой,

Это есть покаяние в Духе,

Сеет, Господи, сеятель мир свой,

А архангел перину на пухе.

Александр вошел в Черны Горы —

Это сеятель добрый, священник,

Скоро будут и глады, и моры,

Но мой пастырь меня не отвергнет.

Знакомой

Мнится о кренделях все ангелочку,

Головкой болеет давно.

Я не поставлю ей стих с многоточием,

Мне до нее далеко.

Игра

Высочайшим вытянут указом

Палец рассудительной зимы,

Складываем долго мы с ней пазл

Вечером до самой темноты.

Невозможно угадать последствий,

Дань игры никто нам не сказал,

Знаю лишь, что это детство, детство,

Старый мой знакомый карнавал.

Илья и Александра

Следующая страница