– Никто никогда ее больше не видел?! – переспросила Настя, почему-то шепотом. Она с опаской оглянулась по сторонам. От страха у нее мороз по коже пошел.
– Так что, хозяйка, не гуляйте больше одна.
– Донна Анна, не называйте меня хозяйкой. Я же моложе вас.
– А как же мне называть вас, милое дитя? – улыбнулась экономка. – Вы и есть хозяйка этого дома, наследница.
– Но вы же проработали в этом доме, экономкой у моего деда, больше тридцати лет, – возразила Настя. – И по праву тоже являетесь хозяйкой этого дома.
– Да, я действительно проработала в этом доме больше тридцати лет. И ваш дедушка никогда не жаловался на то, как я веду хозяйство. Я в каком-то смысле сроднилась с этим домом. Так случилось, что у меня нет семьи. Да идти мне тоже некуда. Хотя кое-какие сбережения у меня есть, и я бы могла купить себе небольшой домик…
– Вас никто не гонит, донна Анна. Оставайтесь в этом доме, сколько вам угодно.
– Спасибо, родная, – от волнения у старой женщины задрожал голос. Экономка взяла руку молодой женщины и хотела поцеловать ее в знак благодарности.
– Ну что вы, донна Анна! – опешила Настя. – Не надо мне целовать руку. Я еще этого не заслужила. Я получила все готовое. Это я должна целовать вам руки за то, что вы все сберегли и приумножили.
– Да что я там сберегла?! – воскликнула экономка. – Я так… по хозяйству… хлопотала. А вот Никанор Борисович, царство ему небесное! Уж хозяин был, так хозяин. Сам виноград собирал, сам ягоды давил, вино делал. Ясное дело, что рабочие помогали. И оливки тоже сам собирал. Да. Дом, конечно, без него осиротел, – горько вздохнула Анна.
– А что же Бьянка, жена его, совсем ни в чем ему не помогала? Или ошибся, и Бьянка оказалась ленивой сварливой женщиной?! – спросила Настя.
– Бьянка была женщиной хорошей, покладистой. А уж Никанора как любила. У них такая любовь была, что аж слезы на глаза наворачивались, глядючи на них. Чисто, тебе голубки. Так сядут тебе рядышком, и воркуют, не наглядятся друг на друга. Только померла жена Никанора вскорости, так век вдовым и доживал.
– Бьянка умерла?! Я не знала. Да мы вообще о дедушке ничего не знали. Как переехал он в Италию жить, так связь и оборвалась. Я даже про наследство ничего не знала.
– Так, Настя, он это в последний момент решил. Уж как при смерти был. Скрутило его, а так всю жизнь не болел. Здоровый был. Дай бог каждому. Говаривал, что ему лень к врачам обращаться, да и платить врачам неохота. Сильный был мужчина. Ну вот, заболел он, когда ему под восемьдесят стукнуло. Простудился по весне и слег с пневмонией. А когда понял, что конец ему пришел, решил завещание написать. Уж больно он казнился перед смертью, что обидел ваших. Жену бросил Капитолину, и дочка сиротой осталась при живом отце. Вот и решил, все на тебя переписать, на внучку родную.