Этим она меня уела окончательно. Я и предположить не могла, что вместо диппочты посольские используют какую-то машину! Наверняка моя мама тоже не знает, иначе мы могли бы посылать с нее письма бабушке. Это ведь тоже важные сообщения! Бабушке очень важно регулярно получать известия, живы ли мы еще или нет, раз уж мы живем в зоне военных действий. Она сама так сказала, когда дозвонилась до нас, чтобы возмутиться, что мы ей не пишем. Она не верила, что почта не ходит и предполагала, что нам просто лень ей писать.
Тут подоспел Макс. Серега тут же пересказал ему героическую оду про моего папу.
– Не фига себе! – восхитился Макс. – Неужели никто из налетчиков так и не понял, что среди них подставная утка?!
– Ну, наверное, не понял, раз мой папа дома и завтракает, – заявила я.
Теперь я, с одной стороны, чувствовала причастность к папиному подвигу и гордость за него, а с другой – обиду на родителей. Почему все об этом знают, кроме меня?! Почему даже мелкой Тапоне ее мама рассказала, не посмотрев на то, что она девочка и вообще шестилетка, а от меня скрывают, будто я самая маленькая или самая глупая?!
С этой мыслью я еще немного покрутилась в дворе, а потом под каким-то предлогом убежала домой. Мне не терпелось выразить родителям свои претензии.
Услышав хлопанье двери, мама появилась из ванной, показала на закрытую дверь спальни и приложила палец к губам. Я поняла, что братик-баятик уснул, а с ним, очевидно, и папа – потому что его ботинки по-прежнему стояли у входа.
Я заглянула в ванную. Мама стирала в тазу папины полотняные штаны и странную, похожую на халат, рубашку.
– А я знаю, что это! – запальчиво заявила я.
Мама стала очень медленно прополаскивать вещи под краном. Я догадалась, что оная тянет время, чтобы придумать, как выкрутиться. Поэтому пошла в атаку, не дав ей опомниться:
– Это афганская одежда!
Мама посмотрела на меня внимательно, затем также неторопливо повесила на веревку штаны, а за ними рубашку:
– Верно, это национальная афганская одежда. Штаны называются «шальвары», а рубашка – «перухан».
– А лунги где? – спросила я строго, чтобы она не думала, что меня можно вот так взять и провести.
– Лунги пошла на тряпки, – спокойно ответила мама. – Но есть еще пату, вот! – и она достала из таза тряпку побольше, чем лунги. – Другое ее название – «каиш», афганцы носят ее как накидку.