Я вернулась в патио и уселась на лавку. Через полчаса вернулась счастливая Мухобойка, увешанная пакетами из Рухишкиного «супера». Хамид оставил в магазине помощника и лично проводил ее до самой калитки.
– Такое все свежее! – восхищалась Мухаббат. – И совсем не дорого! Я купила местный «маст», прямо как наша чекида (туркменский кисломолочный продукт типа простокваши)! Сливочное масло, а то так надоело это топленое из советской взаимопомощи! За хлебом в пекарню этот мальчик сам для меня сбегал, а к овощному развалу подвел! Такой любезный! Спасибо тебе большое!
– На здоровье, – важно ответила я. – Питаться только консервами вредно…
– … Так говорит твоя мама, а уж она-то знает, потому что с пеленок играла в череп! – дополнила Мухаббат, и мы обе расхохотались.
С того дня мы стали регулярно сидеть вдвоем на лавочке. Вернее, если честно, это я рассчитала дни, когда Мухобойка выходит в утреннюю смену, что означало, что после обеда она будет сидеть на лавочке с книжкой. Тогда и я выходила в патио, будто бы случайно, и усаживалась рядом.
Завидев меня, она откладывала книгу, и мы с ней вели беседы. Она разговаривала со мной, как со взрослой, и мне это очень нравилось. А маму мою раздражало. О наших посиделках она, разумеется, скоро узнала: на бимарестанском пятачке тайны долго не хранились. Вскоре уже все бимарестанты знали про «странную парочку на лавочке».
– Что-то не по годам ваша девочка себе подружку завела! – скептически заявила моим родителям тетя Инна, Максова мама, встретившись им в лифте.
– Ну, тут выбор небольшой – или старше, или младше, – добродушно ответил папа. Он понимал, что с шестилетней букой Тапоней мне скучно, а мальчишки надоели.
– Вот и я говорю! – поддержала тетю Инну мама. – Чему может научить ребенка эта взрослая одинокая тетка?!
– Она не тетка, – обиделась я. – И не одинокая! У нее есть любимый!
Я просто хотела защитить Мухаббат от нападок, но все трое в лифте уставились на меня с любопытством:
– Какой еще любимый?! И ты откуда это знаешь? – спросила за всех моя мама.
– У всех красивых девушек есть любимый, – уклончиво ответила я. – Он у нее дома, в Туркмен-Сахре. А больше я ничего не знаю.
– Да она фантазирует, успокойтесь! Подыскивает себе новые авторитеты, – папа незаметно мне подмигнул, указав на тетю Инну, глаза которой уже вылезали от изумления из орбит: