Раскрыв камеру полностью, я развернулся к двери, прокрутил колесико фокусировки и нажал спусковую кнопку. Послышался характерный звук и из аппарата вышел снимок. Взяв его двумя пальцами, я вновь отправился к столу. На фотобумаге проявилась комната, из-за особенностей химический реагентов дверь на снимке казалась еще голубее, узоры пейсли же на ней излучали небольшое свечение. Осмотрев снимок внимательнее, мне обнаружилось, что на двери явно считывались цифра семь и рисунок солнца, хотя в мире, не пропущенным через оптическую линзу, они отсутствовала. Подумав, я достал из бокового держателя фотоаппарата маркер и лаконично подписал фотографию «VII».
Отложив снимок и полароид, я занялся последним свертком. В нем находился модифицированный Walkman TPS-L2, чей микрофон, активирующийся кнопкой «Hotline» на корпусе, в классических моделях давал возможность переговариваться двум слушателям в наушниках. В моем же аудиоплеере при нажатии вышеуказанной кнопки микрофон начинал запись на ленту кассеты, находящейся в кармане проигрывателя. Сбросив клочья разорванной бумаги со стола на пол, я разложил все свое драгоценное мелкое имущество на столе. Пишущая машинка для моего внутреннего «я», фотокамера для моментальных снимков – проекций с моих глаз и аудиоплеер с чистой кассетой – его предназначение для меня оставалось загадкой, хотя и лежал он в моем чемодане уже несколько лет кряду. Обзавелся я им на вечере, устроенным дружеским объединением Les Six, куда меня пригласил Жорж Орик, сошедший со страниц альманаха «Французские композиторы, заляпавшие себя участием в кинолентах» в офис моей тогдашней редакции, где я бездарно просиживал на одном месте вот уже как несколько месяцев. Сказав, что вечер будет прекрасным, а Сати поубавит с количеством алкоголя и эксцентрики из-за которых прошлая вечеринка закончилась катастрофой, Орик подхватил меня на руки аки рыцарь, спасающий свою возлюбленную из крепости заточения, и выпрыгнул в окно, оставив в полном замешательстве всех журналистов вокруг, в особенности моего начальника, который как раз нес для меня новый инфоповод – местный чиновник, посетивший митингующих в сквере, чьи лозунги звучали примерно как «Сделайте что-нибудь с канализациями, энный год наши туалеты бьют фонтаном нечистот в наши же потолки», уверил всех, что проведя мозговой штурм, занявший несколько лет его политической карьеры, он таки нашел решение; позвав толпу за собой на мост, под которым находилась небольшая речка, протекающая в центре города, он станцевал джигу, после чего обернулся полутораметровой фекалией и скинулся в быстро несущийся поток под собой, крича ошарашенным митингующим: «Зачем нам туалеты, созданные для отходов жизнедеятельности, если можно всем вокруг стать фекалиями, создав новое общество, в котором больше не будет голода, войн и нищеты – ведь все, что могут фекалии – это плыть по течению. Последние слова, кстати, мой новый предвыборный лозунг». Закончив на этом свою душераздирающую речь, чиновник удалялся от толпы, глазеющей на него с моста, постепенно скрывшись за линией горизонта.