– Пойдем выйдем. – Виктор подтолкнул его за дверь, и они вышли.
Через минуту зашел уже один.
– Шурка, мчи к тете Зине. Скажи, что и как. Пусть немедленно идет сюда. Оль, найди что-нибудь успокаивающее и дай матери. Отец, ты как?
Дедушка не отвечал, Виктор подошел ближе и сел перед ним на корточки. Тот даже не пошелохнулся, лишь в уголке глаза появилась слеза, потом еще одна, они медленно текли по впалым щекам, путались в щетине, но он даже не пытался вытирать. Неожиданно резко сгорбился и закрыл лицо ладонями.
– И отцу тоже дай. Я в больницу. Оль, держись, пока не вернусь, родители на тебе. Вон Зинка бежит, – он выглянул в окно. – Скоро буду.
Хоронили на третий день. По настоянию деда Валеру одели в военную форму. Проводить его пришло много людей. Ребята, с которыми он должен был уехать, несли гроб и не стеснялись слез. Теть Зина, она же фельдшер, сделала бабушке несколько уколов, чтобы выдержало сердце, и та все похороны была похожа на сомнамбулу, почти не плакала, и казалось, что не понимала, что происходит. Лишь когда стали опускать гроб, она вырвалась из рук державших ее женщин. С трудом удалось оттащить ее от ямы, а она все кричала. Дед за весь день не произнес ни слова и вечером в первый раз напился, упал во дворе и разрыдался. Плачущего его увели в дом. Сашка этого уже не видела, сразу после похорон она, взяв Наташку, ушла к тете Зине. Сунула ей в руки какую-то детскую книжку, пусть читает, свернулась на диване калачиком и сделала вид, что спит. Плакать, чтобы видела младшая, было нельзя, но делать вид, что все нормально, тоже не получалось. Как это больно, терять родных, похоже на то, что тебя режут изнутри, горит там, где сердце. При этом крови нет, и руки, ноги работают, только дышать тяжело и жить не хочется. Так она и лежала, глотая слезы, пока не уснула. Кажется, весь остаток каникул так и проспала. Очнулась – а уже конец лета. Изумрудная зелень потускнела и пожелтела. Впереди замаячил девятый класс.
1
Предсказание Проши сбылось. Два класса объединили в один девятый «А». А в стране в это время к власти пришел новый генсек. Неожиданно взрослые перестали шептаться на кухне, вслух заговорили о каких-то неведомых вещах вроде гласности, ускорения и перестройки. Это даже стало модно. Уж кто-кто, но даже мама, которая никогда не интересовалась, что там у них в Москве творится, стали говорить с тетей Зиной про политику. Чудно! А когда Сашка пыталась вопросы задавать, отвечали, что мала еще. Ага, конечно! Десятый класс, люди уже в техникумах учатся, еще пару лет, и можно замуж выходить, своих детей рожать, а они ее гонят.