– Оллибол, – осторожно начала Рин, – что-то серьезное случилось?
– Все хорошо. Ты не видишь, я занята? – Оллибол не взглянула на подругу, смахнула крошки со стола.
Но на столе крошек не было, ведь Рин была здесь.
Поломки в отношениях с людьми тоже можно предсказать. Никогда и ничего не бывало у Оллибол «хорошо». Она бы сто раз прокляла департамент за то, что заставили ее тащиться «к тумановой матери ради какой-то нелепой дряни». Да. Именно так она бы и сказала. А еще она бы целый час рассказывала Рин о том, кого встретила по пути, о том, как дорого стоит такое-то платье в витрине такого-то магазина и что Оллибол обязательно на него накопит, потому что она, Оллибол, не собирается привыкать к жизни, где не может себе чего-то позволить.
Все на свете состоит из деталей: и хлеборезки, и людские отношения. И все выходит из строя, когда выпадает хотя бы одна мелочь, вроде винтика или привычки говорить о том, кого ты сегодня повстречал на пути к дому. Вот такая важная эта штука – деталь.
– Рин, ты уложишь всех, а я возьму на себя Джироламо. Тебе, наверное, было сложно все эти дни. Не беспокойся.
– Мне несложно, Оллибол, – в груди Рин зашевелилась тоска, или что-то подобное. – Я уложу Джироламо.
– Нет. Я сама с этим справлюсь.
Если бы Рин была экстравертом, все было бы иначе: гневный румянец окрасил бы ее щеки, глаза бы заблестели, и она бы четко и громко сказала, что забирать у нее самого сложного пациента в тот момент, когда он стал самым идеальным, благодаря ее, Рин, стараниям, видится ей крайне несправедливым. А говорить с ней таким тоном и вовсе неприлично. Ведь она, Рин, не просто сиделка при практикующем будущем враче. Она, Рин, вроде как считается подругой Оллибол. Друллегой! А с друллегами так не разговаривают.
Но Рин была интровертом.
– Хорошо, Оллибол.
И тряпкой.
Пятьсот сорок восемь, пятьсот сорок девять, пятьсот пятьдесят…
И снова мысли, вместо долгожданного сна.
Если бы Рин была министром образования на Кальсао, она бы ввела в школах обязательный предмет под названием: «Умение общаться с людьми и отстаивание личных границ». Этот предмет помог бы людям гораздо больше, чем лазание по обрывам и гадание по туману.
Предсказания все же часто сбивают с толку, а границы все же хотелось бы уметь защищать.
Шестьсот двадцать два, шестьсот двадцать три…