– Да потому что не хотела показаться тебе слабачкой! Боюсь я летать! – взбеленилась Оллибол. – Довольна?
В самом деле, этикет дружбы стал бы хорошим предметом в школе.
– Прости меня…
Джироламо нетерпеливо цокнул.
– Ну, все, идите! И это… Друллега, я буду ждать вашего возвращения… И мага сильного я сама поищу… У меня денег-то больше. И это меня опутали.
– Какая разница, кого опутали, Оллибол. Мы же друзья. И я буду искать сильного мага.
Подруга усмехнулась и чмокнула Рин в макушку.
– Может, ты напишешь Лью? Скажешь, как без него тяжко.
– Нет. У него теперь своя жизнь. И он на родине. Ну, пока, друллега.
Рин и Лью завели Джироламо на широкую ступень лестницы. Что-то заскрипело под ногами, зашумело, и лестница плавно отошла от края фрагмента. Рин все еще смотрела, как расплывается в тумане силуэт Оллибол.
Подъем в доме милости только через три часа… Оллибол успеет приготовить завтрак. Вот только знает ли она, что сегодня по плану тосты с сыром? Сможет ли она не спалить их? По субботам Рин готовила пациентам какао. Заглянет ли Оллибол в оставленный для нее список или улетит в своих мыслях далеко и заварит какой-нибудь абсолютно не субботний чай? Да как вообще все они проживут без Рин и заведенных в доме порядков?!
И совсем скоро Оллибол забудет о том, куда именно направились Рин и Джироламо. Будет только помнить, что они ушли.
Фонарик в руке Джироламо, свисающей с плеча Рин, зажегся и пополз вверх по ступеням. Лью потянул Джироламо на ступень выше, и Рин в точности отзеркалила Лью, обхватив Джироламо за запястье и поддерживая его со спины.
Двенадцать ступеней наверх. И вот они уже стояли посреди белой мглы на медленно плывущей лестнице.
– Она приведет нас к твоему дому?
«Нет».
– К следующей лестнице?
«Да».
Снова под ногами что-то заскрипело, и лестница состыковалась с широкой платформой, подвешенной над неизвестностью. Человек у края площадки ожидал лестницу, и, когда все трое сошли со ступени, он, пошатываясь, занял первую ступень и скрылся в тумане.
– А этот человек хорошо провел ночь пятницы, – хмыкнула Рин.
Она, конечно, не осуждала людей, ведь, как известно, чужие жизни так туманны, однако приличные люди не шатаются в пять утра в субботу на стыковочных платформах. Если, конечно, не идут по важному делу, вроде бегства от департамента социальной помощи, желающего выкрасть больного из дома милости. Это вполне себе достойный повод оказаться ни свет ни заря там, где сейчас оказалась Рин.