Мужчина сидел на корточках возле огня, разгоняя кочергой угли в печи, и не обращал на нее никакого внимания, словно ее не существует.
Девушка отвернула голову, уставившись в угол между стенкой и потолком, когда небольшие блики света начали расползаться по комнате, но различить по-прежнему ничего не удавалось – в глазах постоянно мутнело. Единственное, что хоть как-то можно было уловить, – это запах чего-то старого и ветхого, повсюду ощущалась сырость и холод, чувствуя который, она снова была готова погрузиться в небытие.
Наконец он обернулся. Сначала мельком, невзначай, но что-то привлекло его внимание – то, чего он никак не ожидал увидеть, – слегка уловимое движение где-то у стены, ближе к углу комнаты, там… где он ее и оставил. Незнакомец снова отвернулся к костру – медленно, будто над чем-то раздумывая, на губах проскользнула легкая улыбка, больше напоминающая оскал. Мужчина продолжил мешать раскаленные угли, пока огонь не разгорелся сильнее и не осветил дом полностью, затем повернул голову в том же направлении и, поднявшись, скрипя половицами, подошел ближе, молча вглядываясь в ее бледное лицо, словно изучая. Все оставалось так, как когда он уходил, только вот ее неостывшее тело оказалось для него полной неожиданностью. Казалось, еще секунда – и вздох ее будет последним, но, почувствовав его присутствие, девушка слегка приоткрыла веки.
Такого еще не случалось, это все его поспешные действия. Ему не в новинку было смотреть на полумертвое тело, но он привык все доводить до конца. «Нельзя больше такого допускать», – пронеслось в голове. Ее шансы выбраться были равны нулю, но такие оплошности приводят к неизгладимым последствиям. Хотя раз уж так вышло… ухмылка коснулась кончиков его губ, в глазах мелькнул блеск. Для него это было нечто новое, необычное, как игрушка для ребенка. Это была его новая игра.
Немного помешкав, он все же решился. Сняв цепь с ее ноги, мужчина мельком осмотрел тело девушки и удостоверился в том, что видимых повреждений нет, по крайней мере, тех, которые могли бы вывести ее из строя. Разве что голова – волосы слиплись, вымазавшись в крови, но раз уж она пролежала живая здесь столько времени и очнулась, скорее всего, это не смертельно.
Сбросив с полуразвалившейся кровати старый матрац и пододвинув его поближе к огню, он вновь подошел к ее телу – дыхание все еще слышалось, признаки жизни были. Он взял ее на руки и, пройдя несколько шагов, легонько опустил на кровать, укрыв своей объемной зимней курткой. На улице было холодно, но все же не мороз, так что обморожение должно быть несильное. Пролежала она здесь недолго и через несколько часов должна была прийти в себя.