В уголках его глубоких синих глаз вспыхнул не по-стариковски яркий огонь.
– Отныне я – твоя семья, и не позволю больше ни единой слезинке упасть с твоих ресниц.
Катрин посмотрела на него в замешательстве.
– Я знаю, что мы должны сделать, – пролепетала она. – Но, боюсь, я не смогу полюбить вас… тебя…
На мгновение в глазах Эдмунда мелькнула боль. Он вскинул вверх руку, призывая к молчанию.
– Для начала просто позволь заслужить твою дружбу, а о любви поговорим потом.
Она удивилась.
– Разве для брака дружбы достаточно?
Эдмунд пожал плечами.
– Ты ведь знаешь, пока это и не брак даже. Но запомни свой вопрос, мы обязательно вернемся к нему чуть позже.
Он давал ей время. Не торопил. Это, бесспорно, вызывало уважение. Но она пришла сюда не для того, чтобы убедиться в благородстве Эдмунда. Ее привела возможность избавить его от одиночества. Да! Теперь Катрин поняла это. Еще раз взглянув в напряженные, но терпеливые глаза Эдмунда, она подумала, что, возможно, у нее и впрямь есть шанс. Значит, и у ее внучки тоже. Та поступит, как надо. А теперь…
«Ты юна, он мудр, у вас все получится».
Вздохнув поглубже, Катрин снова встала вполоборота к притихшим гостям.
«Тебе надо остаться с ним и постараться полюбить его».
Что ж, если Эдмунд не требует мгновенной любви, она постарается. Катрин стиснула кулаки, принимая свою судьбу.
– Давай попробуем.
Улыбка вышла слабой, но искренней. Жених осторожно взял руку Катрин и легко прижал кончики пальцев к своим губам.
– Чем бы ты ни руководствовалась, я не забуду.
«Это единственный шанс для нас. Для всех нас».
Хоть бы он все-таки не ошибся в ней.
Спустя 40 лет
Описав широкую дугу в воздухе, учебник алгебры с грохотом приземлился на асфальт посреди пустого школьного двора. Вслед за этим улицу огласил победоносный крик.
– Эге-ге-гей!
Голос принадлежал высокому, худощавому брюнету с озорной улыбкой и стрижкой «под Криштиану». Выбритая наискось полоса слева от челки вошла в моду, казалось, навечно. Несмотря на строгий костюм, дорогие туфли и белую рубашку, парень скакал по школьным тропинкам, словно молодой горный баран.
– Сво-бо-да! Это же танец свободы!
Его веселье подхватила зеленоглазая девчонка с веснушками на носу. Широкие рукава-воланы белой блузки развевались на ветру, пока девушка приплясывала в такт какой-то безумной мелодии, игравшей в ее кудрявой огненно-рыжей голове. От резких движений плиссированная юбка чуть выше колен то и дело взлетала, приоткрывая бедра. Стройные ноги в модных кожаных ботинках на платформе отбивали дерзкий ритм.