Даниэль Пауль Шребер оказывается в жерновах перемен конца xix века. Его чувствительная душа остро реагирует на радикальные перемены. Дело не просто в безумии, и далеко не только в паранойе как психиатрической или психоаналитической категории, но – во власти, в её кризисе, её нехватке и её избытке. Кому как не судье Шреберу это знать?!
В последней главе своей знаменитой книги «Масса и власть», которая вышла в свет в 1960 году, Элиас Канетти проводит анализ власти и паранойи. Чтобы понять фашистскую паранойю, Канетти не раз обращается к Шреберу, чью книгу он купил в 1939 году и, спустя годы, основательно задавшись вопросом о паранойе, прочитал три раза подряд. «Мемуары нервнобольного» (1903) Даниэля Пауля Шребера, написанные в психиатрической больнице, и «Майн Кампф» (1923), надиктованная Адольфом Гитлером Рудольфу Гессу в тюрьме, становятся в хх веке самыми знаменитыми «учебниками» по паранойе. Канетти показывает: паранойя и фашизм страдают от одной и той же болезни – «болезни власти». Паранойяльная система Шребера есть не что иное, как «выражение борьбы за власть»[1]. Принципиально важно, что в этой системе, в этой борьбе Шребер, в отличие от Гитлера, сорвался с карьерной лестницы, он не облечен властью, скорее является производным её избыточного влияния, даже если Канетти и сближает их мировоззрения, их системы видения Мирового порядка.
Возможна ли власть без паранойи? Не предполагает ли власть внутреннего безвластия? Не исходит ли паранойяльная угроза миру от неспособного совладать с самим собой властелина? Эхо этих вопросов разносится по страницам книги Шребера, переживающего Конец света. В конце концов, весь мир может быть принесен на жертвенный алтарь из-за притаившегося где-то рядом воображаемого – и от этого ничуть не менее реального – врага. Канетти со ссылкой на Шребера связывает отношение к этому «врагу» с «двойной страстью – к долговечности и к разрушению». При паранойе особенно остро воспринимается угроза своему собственному я. И угроза эта
преодолевается в двух направлениях: во-первых, огромным расширением пространства, которое, так сказать, отводится собственной личности, а затем достижением прочности «на века». Формулу о «тысячелетнем рейхе» при полностью развившейся паранойе нельзя считать проявлением нескромности. Все, что не есть он сам, надо искоренить или подчинить себе, причем подчинение – это лишь временная мера, оно легко оборачивается полным истреблением. Всякое сопротивление в сфере собственной власти совершенно нетерпимо