Накануне возвращения она поняла, что за время похода почти не вспоминала Алису. И тут же ощутила нестерпимое желание скорее увидеть дочь и обнять ее, прижать к себе хрупкое тельце, целовать ямочки на щеках, трогать острые локотки и жалеть ободранные коленки…
– Тим, ты скучаешь по Алисе?
– Да, конечно, что за странный вопрос? ― Тим удивился, и Линора почувствовала, как внутри растет знакомое чувство, которое она старалась никогда не называть вслух. Раздражение. Почему он то и дело смотрит на нее, будто с ней что-то не так? И тревога: неужели то, что чувствует она, ненормально? Почти забыть про дочь и тут же едва не сойти с ума от желания ее увидеть. Тим спокоен и уверен. Почему она не может быть такой же?
– Если честно, я думаю, ей там лучше, чем дома. Она, верно, и не вспоминала о нас, ― засмеялся Тим.
При виде этой улыбки Линора почувствовала желание ударить мужа и тут же пришла в ужас. Пожалуй, в ней и правда есть какой-то ужасный изъян. Артур, мама, а теперь и Тим догадываются об этом, но пока ей удается скрывать это от Системы, они не смогут ничего доказать. Надо вести себя нормально, как все люди, и тогда всё будет хорошо. Главное ― держать себя в руках.
После возвращения из похода фелицитомер некоторое время показывал высокие значения. На приеме у Артура Линора поделилась своими впечатлениями от путешествия, а затем спросила:
– Может быть, вот такая походная жизнь ― мое призвание? Я могла бы рисовать и фотографировать горные пейзажи или выучиться на инструктора по туризму.
– Нет, Линора, я не вижу этого в твоей карте. Одно дело ― развлечение, встряска, и совсем другое ― образ жизни. Но я рад, что ты взбодрилась. И уровень счастья у тебя теперь просто на зависть, я очень доволен. Надеюсь, у нас не будет больше причин встречаться до твоего следующего дня рождения. И не забывай про препараты, ― прибавил он на прощанье.
***
Прошел еще почти год. Алисе исполнилось четыре. Линора сама не заметила, когда именно всё снова неуловимо изменилось. Вокруг нее будто постепенно меркло освещение, как если бы кто-то медленно поворачивал регулятор яркости. И вот уже мир опять подернулся сумрачной пеленой, которую никак не удавалось разогнать.
Однажды ночью она пробиралась по темному дому, то и дело натыкаясь на какие-то предметы: игрушки Алисы, тренажеры Тима. Их семья никогда не отличалась любовью к порядку, и Линоре это нравилось, но сейчас, казалось, весь мир состоял из острых углов и боли от внезапных соприкосновений с ними. Она хотела закричать, но вспомнила, что нельзя будить домашних. Впрочем, она всё равно не могла извлечь из себя ни звука. Попыталась включить ночную подсветку, но внезапно забыла, как это делается.