– Бабушка! Бабушка! – вырывался из его груди крик. Он в ужасе выпучил глаза и задрожал всем телом. Слегка ударил её по щекам, толкал её.
– Очнись, очнись, ба!
«Что же делать? Скорую вызвать? Соседей? Сначала скорую, потом к соседям», – лихорадочно соображал он.
Саид быстро набрал номер, вызвал скорую и ринулся к соседям. Может, не совсем умерла, может, смогут ещё спасти?
Ему показались бесконечно длинными и нескончаемыми минуты, проведённые врачами около бабушки. Соседи уже толпились в доме, говорили, что врачи помогут, но Саид видел, что они обманывают, видел, как шепчутся, исподлобья глядя на него, слышал какие-то обрывки фраз, что уже нет надежды. Но он ждал. Стойко отгоняя все мысли и держась за маленький лучик надежды. Ждал окончательного вердикта врачей.
– Бедный мальчик, – вполголоса говорили они, качая головой и с сожалением глядя в его сторону.
Саид видел суету женщин, поспешно убиравших комнаты. Пришёл мулла9, чтобы читать у её изголовья Ясин10. С ним пришёл и отец. Он смотрел с широко раскрытыми глазами, сел рядом с телом Зульхижат, сгорбившись. Наконец врач подошёл к Саиду, взял его за локоть, как будто приглашая в другую комнату. В сердце Саида кольнуло, взгляд стал туманным и мокрым, и, предчувствуя отчаянную правду, он вместе с отцом поплёлся за врачом.
– Я сожалею, сынок. Мужайся, уже ничего невозможно сделать.
– Ну хоть что-нибудь, пожалуйста, доктор… Она не могла… Она очень стойкая. – не выдержал Саид. Зулумхан молчал.
Комок горечи и боли застыл у Саида в горле. Он не мог осознать, принять эту весть.
– Мне жаль… Крепись…
– Когда? Когда? Во сколько это случилось?
– Трудно сказать… Точное время назвать не могу. Но, думаю, ещё вчера.
Доктор вышел. Саид прислонился к стене, схватился обеими руками за голову, затем сел и зарыдал. Тихо, так, чтоб никто не слышал. «Ещё недавно она была жива. Ходила, говорила, готовила кушать, а теперь её уже нет. Как такое может быть?»
На похоронах его обнимали, жали руку, говорили слова сочувствия. В его же глазах всё было расплывчато и пусто. Всё превратилось в поток, врывающийся в его сознание мельканием лиц, пожатием рук, словами, молитвами за упокой.
И среди всей этой суеты из сгустков тумана, фраз, притворства и сожаления пробился маленький лучик солнца. Он увидел её сразу, как только она вошла. Вот она идёт к нему, одному. Ближе… ближе… Она обняла его, и всё стало спокойным, безмятежным.